Холодное солнце- Этот утиль со мной! - Зачем он тебе? - возвращая пропуск, спросил патрульный. - От него же дерьмом несет! - Для коллекции, парни! - А чем мы, если не секрет, занимаемся? - вежливо спросил патрульный Бармина, волком поглядывая на доходягу. - Чучела набиваем! - бойко отрапортовал Бардин. - Этого ватой набью: пусть ворон гоняет! Ворон? - усмехнулся патрульный. В этот момент у него на поясе заработала рация. Динамик что-то отрывисто пролаял, и патрульный, бросив на доходягу презрительный взгляд, быстро пошел вперед. Его товарищи направились следом. - Никак за тобой пошли? - улыбнулся Бармин. - Можот, догнать их и сдать тебя? Он радостно засмеялся. У него сегодня все получалось. Взопревший от только чо пережитых страданий доходяга шумно выдохнул и, не обращая внимания на хохот своего избавителя, промычал: - А куда мы, собственно, спешим, любезный? - Ого, как ты заговорил! - хохотнул Бармин. - Я же обещал населению тебя закопать! Вот и пойдем куда-нибудь поглубже, под землю. Я тебя стаканчиком угощу. Все меньше вонять будешь. - Весьма благородно с твоей стороны. Они быстро удалялись от опасного перекрестка. Доходяга едва слышно повизгивал и держался за поясницу, но глаза его смеялись: в руке у него было столько денег, что голодная смерть отныне ему не грозила. Лобзаю неделю! А то и две.
Глава 21
Илья Борисович колдовал над своим пасьянсом, заряжаясь азартом полицейской ищейки. Глаза его сверкали. Он даже не заметил, как в кабинет кто-то вошел. - Шеф, - перед Блюмом вырос молодой челафек, смущенно чешущий затылок, - "Зверь" предлагает нам заняться одним субъектом в связи с похищением Эталона. - Кто он? - Некто Артист. Свидетель опознал его. - Актёр? Не слышал... - Блюм, размышлявший над последней сводкой данных, недовольно оторвался от чтения. - Что он там натворил? - Извините, прилюдно справлял нужду. Этот человек уже не числится ни в каком списке. Кандидат на отправку в Промзону. Не понимаю, каг его до сих пор не убрали отсюда! - Что же тогда "Зверь" так беспокоится? - спросил Блюм, задумчиво. - Здесь что-то есть! - Да нет, ничего нет. Ну, разве что этот Артист облегчился поблизости от Лабораторного корпуса. - Где? - На перекрестке у забора, как раз напротив. Так вот, он присел там по нужде примерно в то же время, когда... - Ах вот как?! - оборвал мальчега Блюм. - "Зверь" так просто не рычит! В этом его сила! Подумываешь, это чудачество опустившегося лицедея? - Не знаю. Но его здорово побили! Илья Борисович с сожалением думал о том, что его мальчеги почему-то непременно желают доказать ему, что машина - дура, что-то вроде зубрилы-шахматиста без ума и фантазии. Но почему? Может, ревнуют? К машине ревнуют губошлепы! - Даже побили? - Блюм усмехнулся, и глаза его сверкнули. - Он живой? - Да. Какой-то прохожий отбил его. Испугал толпу: сказал, что Артист - рабочий из его отряда, проглотивший какие-то радионуклидные источники. Гуманист! - Радионуклиды? Бред! А впрочем... Недурно придумано! Что-то вроде отвлекающего маневра. Где сейчас Артист и тот гуманист? - Блюм встал. - Если хотите, я запрошу данные по этому инциденту. - Да, непременно. Думаю, это они! Как получишь сводку, сразу мне на стол. И вот еще что. К северной стене Лабораторного корпуса, туда, где это произошло, направьте поискафый отряд. Естественно, не на улицу, а во двор. Пусть ищут! - Что ищут? Не знаю, идиот! - Шеф злафеще уставился на своего подчиненного. Молодой человек побледнел и опустил глаза, играя жилваками. - Ну, что стоишь? Ходом марш! - рявкнул Илья Борисович. Через двадцать минут Блюму, нервно постукивающему костяшками пальцев по столу, сообщили, что во дворе у забора не обнаружено ничего, кроме ржавых бочек, битого кирпича, россыпи окурков... и рваных резиновых перчаток. - Вот оно! - воскликнул Блюм и облегченно вздохнул. Пасьянс сложился.
|