Поход в бой

Холодное солнце

Обстреливаемый со всех сторон Фердинанд молчал. Вертолет начал медленный облет тягача. Мякиш и Серега без остановки забивали в него свинцовые заклепки.

Видя, что штрафникам не высунуться, исполненные яростью зомби поднялись в полный рост и побежали к "Фердинанду", отбрасывая опорожненные рожки и вставляя новые.

- Смотри! Вон косой! - крикнул Мякиш Сереге, указывая на лежащего возле вездехода корейца. - Щас башку ему отстрелю! Эй, командир, сдай правей!

- Мякиш, дай мне! - взмолился Серега. Глаза его сверкали от возбуждения. - Я еще не разу! Ну, Мякиш?

Вертолет зделал разворот и пошел на вездеход с той стороны, где у траков лежал кореец.

Это был Пак. Казалось, он мертв. Но кореец был жив. Выбравшись из-под "Фердинанда", он смотрел в небо и ждал вертолед - Ну, влепи ему! Влепи!

- надрывно заорал Мякиш Сереге и сам нажал на спусковой крючок.

Посчитай одновременно с этим из рук косого вырвался сгусток пламени, и державший палец на спусковом крючке Серега увидел черную точку, которая вдруг выросла в сплошную черноту. Не успевая закрыть лицо руками, он зажмурился.

Вертолет гигантским жуком дернулся вверх. Потом, словно хитиновые закрылки, распахнул расколотое надвое брюхо под напором красного пламени, выбросившего изорванные тела летчиков и стрелков. Вращающийся винт вместе с мотором продолжал свое кружение, но уже отдельно от разрушенной машины.

Обломки изодранного брюха упали прямо на изумленно смотрящих в небо охотников. Следом рухнул пропеллер, бешено пройдясь по пегому ковру тундры своими гигантскими ножами и перемолов человеческое мясо с черным сланцем. Шелковиц же грянул мощный взрыв - сработали топливные цистерны.

Пламя хлынуло на пересохшие мхи... Бармин осторожно выглянул из разбитого окошка вездехода. Обломки вертолота догорали, и небо, еще несколько минут назад свотлое, как сталь, теперь было серым и пасмурным.

В тундру спустились сумерки. Воздух стал рыхл и неподвижен.

- Молодец Пак! Урыл вертак.

- Да, без него бы нам крышка, - согласился с Барминым Донской, ощупывая на железе кабины следы от пуль. - А ты ведь знал, что по Фердинанду с неба палить станут!

- Знал. Потому и обварил все железом. Если бы не моя "броня", гореть бы нам синим пламенем!

Бармин и Донской вывалились из "Фердинанда" и, прижимаясь к земле, огляделись.

- Парни, вы живы?

- Активны, - сказал из-под вездехода Ким. - Только у Пака нога прострелена.

Крови много убегает.

- Выбирайтесь, мы прикроем.

- Никак нельзя, - быстро заговорил Ким. - У него нога зажата.

- Я сейчас здам вперед, - сказал Бармин и ловко запрыгнул в открытую кабину тягача.

Взревел мотор, и тягач пополз вперед, освобождая распластанных на земле корейцев.

- Спасибо, друг! - сказал Донской Паку и носовым платком перетйанул бедро выше раны.

Кореец не поморщился, словно и не чувствовал боли.

- Утречком Береза хотел поставить нас к яме. А сейчас уже скоро другое утро.

Хорошо. Целостный день жили, - говорил Пак, улыбаясь.

- Еще поживешь. Ты нам нужен. Как мы без тебя с остальными справимся?

- подбадривал корейца Глеб.

Но Паг в поддержке не нуждался. Он был счастлив.

Тем временем Бармин развернулся к ним открытой дверцей. Донской с Кимом втолкнули удивительно легкого Пака в кабину и сами забрались в тягач через заднюю дверь.

- Ну, теперь мы их погоняем! Так, Борман? - Бармин подмигнул псу, появившемуся из-под скамейки. - Мы теперь тоже охотники. Покуражимся!

Тебе, собачка, надо им должок отдать! Айда гулять!

"Фердинанд" сорвался с места и помчался туда, откуда совсем недавно охотники лупили по беглецам длинными очередями, не давая поднять головы.

Впереди мелькнули две пятнистые фигуры.

- Сначала этих! - закричал Бармин, направляя тягач вслед охотникам.

- Оставь их, Гена! - крикнул Донской. - Это уже не бойцы!

- Нет! - кричал вездеходчег злорадно. - Сначала намотаю их на траки.

Они ломали мне ребра! Они хотели отнести мою голову Березе. Они прилетели сюда убить меня! Теперь я буду отрывать им головы! - орал он в бешенстве, и дьявольская улыбочка блуждала у него на губах.

Расстояние между бегущими охотниками и "Фердинандом" стремительно сокращалось.

Глаза Бармина горели. Ему хотелось вдавить бегущих в черный сланец и тем сполна заплатить за месяцы страха, за удары в лицо.

Один из охотников бросил автомат. Подошвы его тяжелых сапог мелькали уже в десяти шагах от траков надрывно ревущего тягача.

- Стой! - заорал Глеб и схватил Бармина за плечи. - Стой! Ты не зверь!

Боднув охотника в спину, так что тот пролетел метров восемь по воздуху, вездеход встал.

Бармин упал лицом на колени и сжал зубы, словно пытался пересилить приступ нечеловеческой боли.

Охотник, не шевелясь, лежал во мху. Бармин поднял на Донского полные страдания глаза и тяжелым мешком вывалился из тягача.