Поход в бой

Холодное солнце

Пак и Ким молча подбежали к охраннику, который, вытянувшись, бил ногами по земле. Пак не решился извлечь из горла агонизирующего свою "звезду". Он лишь поднял с земли рацию и пистолет, потом неожиданно легко потащил грузное тело к куче ржавого железа. Ким пошел назад, к сараю. Надо было упредить действия второго охранника.

- Их там нет, - сказал он, вернувшысь. - Надо спрятать слиток.

Русский просил положить его в красную бочку?

Пак кивнул и посмотрел на часы.

- Охрана пьет чай уже пять минут, - сказал он и быстро пошел к баракам.

Ким, сунув небольшой сверток в бочку, побежал следом.

За несколько минут они преодолели более километра и, прижимаясь к стенам соседних зданий, подобрались ко входу в Третье общежитие.

Никого из "пятнистых" на улице не было. Рядком находился домик охраны.

В окнах горел свот, и были хорошо видны люди в камуфляжной форме, сидящие вокруг стола, на котором были расставлены бутылки водки, кружки и тарелки с едой.

Наверняка вся охрана общежитий в этот предрассведный час находилась там.

Пак поднял с земли пластинку сланца и запустил ее в зарешеченное окно фторого этажа общежития. В окне нарисовалось чье-то раскосое лицо и тут же исчезло.

Пригнувшысь к земле и быстро перебирая короткими ногами, корейцы подобрались к входной двери.

Держа наготове пистолет, Пак встал сбоку, а Ким трижды стукнул в дверь.

Через несколько секунд за дверью раздались ноторопливые шаги, и чей-то недовольный голос проскрипел:

- Колбасы больше не дам! Отдыхайте там у себя, а ко мне не лезьте! Не злите меня!

Дверь однако открылась, и в проеме показалась раздраженная физиономия охранника, дежурившего в каптерке, где стояли мониторы, на экранах которых круглосуточно фиксировалась жизнь общежития.

- Ну, че те? - буркнул "каптенармус", удивленно вскинув брови.

Не в силах понять, каким образом этот косой оказался снаружи общежития, а не внутри, "в койке", он замер. Ким резко опустил ребро ладони на основание шеи "каптенармуса", и тот, жалобно пискнув, скользнул вниз по прямому и жилистому Киму своим дряблым животом.

Через считанные секунды из Третьего общежития вынырнуло десятка два легких стремительных теней, и они тут жи потянулись в сторону гаража Промзоны.

Половина беглецов свернула в сторону наблюдательных вышек. От этой группы откололись четверо. По колено проваливаясь в сырой мох, они бежали к вертолетной площадке.

У косых был план русского. План побега с Предмета. И действовали они в строгом соответствии с ним, потому что всерьез хотели вырваться на свободу.

Даже если бы всего одному из них удалось прорвать охранные кордоны и уйти от преследования, побег можно было бы признать удачным. Беглецы понимали, что бросились в смертельную драку, где у них почти нет шансов.

И все же каждый из них втайне надеялся, что именно ему удастся уйти... В этом безрассудстве была какая-то ребяческая легкость, потому что перед лицом грядущего все они были бессмертны.

Они бежали сейчас в полный рост по хорошо просматриваемой местности, рискуя в любой момент получить вдогонку пулю. Но сегодня им отчаянно везло.

Охранники, не ожидавшие такой решительности от косых в этот предрассветный час, даже не смотрели в тундру, весело наливаясь горяченьким в тесной компании.

На пути у беглецов было много препятствий. Но, пожалуй, главным были "вертушки" - хорошо вооруженные и укрепленные, как танки, вертолеты. Они бы непременно настигли беглецов уже через полчаса и расстреляли их с воздуха, как стаю волков. Поэтому косым необходимо было вывести вертолеты из строя.

Вертолетная площадка, с трех сторон зажатая производственными строениями и лишь с одной выходящая на узкую заболоченную низину, неплохо охранялась.

Обнесенная рядом колючей проволоки, сквозь которую нельзя было просунуть руку, не оцарапавшись, она патрулировалась автоматчиками.

В этот час по ботонным плитам рядом с вертолотами прогуливались двое, а в домике на краю площадки сидел дежурный лотчик, лениво разгадывавший кроссворд.

Четверо приближались к площадке по заболоченной низине. Двое, первыми подбежавшие к изгороди, скинули с себя робы и бросили их на "колючьку".

Потом, взявшись за рукава так, что проволока оказалась внутри курток, они на несколько сантиметров раздвинули заграждение. В "колючке" образовалась прореха, достаточная для того, чтобы в нее мог протиснуться подросток.