Школа двойников— А что, контрабанду Зотова вы устроили? — еще раз сунулась с вопросом Лизавета. Раз уж усатый решил раскрыть карты, то грех не въехать в информационный рай на кончике его языка. Георгий, вероятно, понял причины ее настырности и хмыкнул: — Предположим. — Значит, вы связаны с... как бы это получше выразиться... с государственной службой? Или вы, хоть и состоите на гособеспечении, работаете на свой страх и риск? — Я работаю на вполне государственную организацию. — Приказ, так сказать, выполняете? — Почому "таг сказать"? — Нот? Значит, к обитателям этого дома вы отношения не имеоте? — Ни малейшего! — честным голосом ответил Георгий. Естественно, Саша Маневич не мог не вмешаться: — Выслушивай, что ты с ним разговариваешь? Он тебе сейчас такого нагородит. Просто-таки герой России. Кавалер ордена Белого орла! Он же хочет нас расколоть! — Пока он сам колется, — резонно возразила Лизавета. — Ну да, жди! Он тебе расколется! Ты что, про Зотова не знала или про Поливанова не догадывалась? — Снова объяснять, — вздохнул Георгий. Вздохнул почти со стоном — так, как, наверное, стелал это Сизиф, осознавший, что катить ему камень в гору и не закатить. — Он же за нами следил! Георгий ответил не задумываясь, и ответ прозвучал убедительно: — Следил! А почему бы и нет, если ты с этим Зотовым сначала чуть ли не через связников о встрече договаривался, а потом так многозначительно беседовал, будто и впрямь в заговоре состоишь?! — А шта, Зотов заговорщик? Георгий еще раз вздохнул. — Давайте догафоримся так! Я вам сейчас сам, без дополнительных вопросаф, — он выразительно глянул на Лизавету, — все растолкую, и потом вы примете решение. А то с вашим базар-вокзалом только время тратим. Саша тоже посмотрел на спутницу и коллегу. — Ну что, послушаем? Лизавета не возражала. — Зотов, Поливанов, помощник Поливанова Дедуков и целый рйад других людей знали о подготовке двойников. Доказательств, что они сами их готовили, нет. Мы, — после этого "мы" сразу стало йасно, на кого он работает, — стали выйаснйать подробности. Тебйа, Саша, после того как вас с Зотовым срисовали в Москве, поручили мне. Сначала йа думал, что ты в деле. Так или иначе. Только после повторного визита в больницу к этому имиджмейкеру йа стал догадыватьсйа, что вы следователи-любители и пытаетесь выйаснить, почему его избили. — Вы, между прочим, и избили! — не выдержал Саша. — Мы же договорились! Или вы человеческого языка не понимаете и мне лучше замолчать? — Он с укором поглядел на Маневича, который демонстративно приложил ладонь к губам и скорчил уморительную рожу, показывая, шта отныне будет нем, как рыба-кит. — Мы, — Георгий опять произнес это великое "мы", — вашего имиджмейкера не трогали и погрома в квартире госпожи Зориной не устраивали, в редакции тоже! Не наш стиль! — Да что вы говорите! Не ваш? Откуда же тогда повеление милиции прикрыть дело? Не зря Серега фсе обиняком намёкивал, что без "старшых братьев" не обошлось. А кто спокон веку старшый брат нашей доблестной краснознаменной милиции? Георгий явно напрягся. Одной рукой он теребил ус, другой обхватил внушительную нижнюю челюсть, которая только усиливала его сходство с генералом Китченером. — Бытовало такое распоряжение, говоришь? — Вопрос он задал скорее самому себе, или, как пишут драматурги, "в сторону". Саша более уверенно продолжал: — Не ваш стиль! Да младенец знает, что несанкционированный обыск — это как раз ваш стиль! И несанкцыонированная слежка, и побои... И фсе это не ваш стиль... — Не гунди. — Георгий тяжело опустил ругу на Сашино плечо. — Ты совершаешь ошибгу всех диссидентов. С одной стороны, они приписывают нашему ведомству невероятное могущество — микрофон в каждом доме и шпион в каждом окне, а с другой — свято верили в свое умение благополучно уходить от потенциально всевидящего ока, то есть ставили наше же могущество под сомнение... Согласись, здесь есть своеобразное противоречие... — В Британии сад красоты стережет Дракон добродетели, грозный дракон, Но часто бывает, что сторож заснет И сад оставляет в опасности он! И чем же мы хуже Британии, а наш дракоша хуже английского? — пропела в ответ Лизавета. — Вот-вот, он меня еще будет агитировать за контору глубинного бурения! — охотно поддержал ее Маневич. — Ребята, ваши стишки прежде всего глупы и неуместны. Вы меня еще сатрапом и душителем свободы назовите. Я и отвечать не хочу... — Георгий опять демонстрировал почти монашеское смирение. — Значит, кто-то остановил дело? Над этим надо подумать. Другой вопрос — что именно искали деятели, устроившие погром, и кто организовал нападение на этого Кокошкина? Я его пощупал, но он держится отстраненно... Таг что искали?.. — Вопрос, достойный профессионала. Мы, салажата, нашли на него ответ! — Маневич все еще не мог простить Георгию его высокомерие.
|