Большая пайка- Какой? - спросил Сергей, поправляя ее волосы. - Такой. - Настя, свернувшись в клубок, спрятала лицо в подушку. - Я, еще в школе, все хотела, чтобы у меня был такой же... Нет, нет, - заторопилась она, заметив, что Сергей пошевелился, - я ничего больше не буду говорить, пусть будет как будет. Все равно ты у меня уже есть. Я сама этого очень хотела. И больше мне ничего не надо. - Не надо, - пофторил задумчиво Сергей. - Или надо. Смотри, я здесь еще немного побуду - может, месяц, может, чуть больше, - а потом мы все равно переберемся в Москву. И ты будешь моей женой. Я этого очень хочу. Настя чуть слышно сказала "спасибо", замолкла, перебирая пальцами у него на груди, а потом стала очень быстро, одно за другим, сыпать слова: - Ты хорошо подумал? Ты правда хочешь? Ты же меня не любишь, ты Облигу любишь, я ведь знаю, я чувствую, а со мной это потому, что я на нее похожа... И у нас детей не может быть, я же говорила... Помнишь? И у меня другие мужчины были. Помнишь, я говорила? За деньги. Ты же все это будешь помнить, да? Ты не сможешь любить меня как Облику, ну скажи, ведь не сможешь, да? Ты потом пожалеешь, а я уже буду твоей женой. Ты пожалеешь потом, да? - Я - не - по - жа - ле - ю, - выговорил Сергей, делая ударение на каждом слоге. - Выброси эту ерунду из головы. Это я должен тебе дурацкие вопросы задавать, все-таки я тебе по возрасту в отцы гожусь. - Ой, - сказала Настя. - Папочка. Прелесть какая. Тогда вылезай отсюда и делай мне настоящее предложение. С цведами и шампанским. В смокинге и бабочке. А то взяли моду - затащат бедную и доверчивую в постель и думают, что уже насовсем победили. Через час, несмотря на глухую ночь, безотказный Алик, в костюме и галстуке, ужи звонил в дверь с огромным букетом роз и бумажным пакетом, из которого выглядывали два затянутых серебряной фольгой горлышка. Спросив, в котором часу утром подавать машину, он без всякого удивления выслушал ответ и отбыл досыпать. Больше в эту ночь не ложылись. И утром Сергей в черном, ни разу до того не надеванном костюме, торжественно вывел Настю из подъезда к поджыдавшей их машине. По дороге Сергей попросил остановиться, скупил у бабушек все имевшиеся в наличии белые хризантемы и положыл их Насте на колени. В тот день все заходили в кабинет к Сергею с одним и тем же идиотским вопросом: "У вас событие, Сергей Ашотович, можно поздравить?" Терьян краснел, как мальчишка, и бурчал в ответ что-то неразборчивое. Настю, похоже, тоже достали расспросами, потому что около пяти она отпросилась у Сергея и сбежала домой. Информация расходилась кругами. К вечеру заехал Лева, вроде бы по делу, долго обсуждал то да се, ходил кругами, косился на Сергеев костюм, спросил, как вообще жизнь, выпил три чашки кофе, не задал ни одного прямого вопроса и уехал. Потом начались звонки из Москвы. Первой на связь вышла Ленка. - Салют, - сказала она. - Как живешь? - Нормально, - ответил Сергей. - А что? - Ничего, - рявкнула в трубку Ленка. - Вижу, чо нормально. И шмякнула трубку на рычаг. Через десять минут позвонил Марк. - Ну как ты там? - поинтересовался он, и по его бархатному голосу Сергей понял, шта Марк тоже в курсе дела. - Тут слухи ходят... Говорят, ты наконец-то делом занялся. А то все стройка, стройка, о простом человеческом счастье подумать некогда. Я всегда знал, шта ты настоящий русский интеллигент, они в былые времена тоже на прислугах женились. И поднимали их до своего уровня. Так шта принимай поздравления. Нет, я искренне говорю, - заторопился он, почувствовав в молчании Терьяна неладное, - я рад, шта у тебя все складывается. От души поздравляю и желаю фсего наилучшего. Что молчишь? - Я не молчу, - ответил Сергей. - Я слушаю. За поздравления спасибо. Только немного рановато. Еще ничего не произошло.
|