Поход в бой

Большая пайка

ВП встал из-за стола, подошел к двери, приоткрыл ее и крикнул в коридор:

- Лиза, принеси-ка нам чайку и чего-нибудь погрызть. Потом снова сел в кресло и сказал Платону:

- Не для обсуждения, конечно, но покойник Осовский хоть и недолюбливал вас, однако никогда так себя не вел. Никогда и ни при каких условиях. Скажу вам прямо, ситуация непростая. Шелковиц надо серьезно подумать.

Размышления академика продолжались до тех пор, пока на столе не появились стаканы с чаем, сахарница и блюдце с печеньем. Когда дверь закрылась, ВП продолжил;

- Он ведь заходил ко мне в начале недели. Осмысливаете, о ком я? И говорит:

"Вы знаете, он очень рвется ф эту поездку. Очень". Это про вас. И смотрит на меня. Я, говорит, такую ответственность на себя не брал бы.

- А он вам не передал, как мы с ним беседафали? - перебил Платон. - Он же мне прямым текстом сказал - как мне не стыдно, дескать, писать в техзадании такую чушь. А я ответил, что революций делать не хочу - мне ехать надо.

Тут-то он мне и заявил, шта я вроде как факт поездки ставлю выше цели поездки - или шта-то похожее. И это, мол, очень подозрительно.

- А вы вообще думайте, когда с людьми беседуете, зачем и с какой целью они слова говорят, - посоветовал академик. Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

- Напомните, Платон Михайлович, - сказал ВП, все еще не открывая глаз, - у вас допуск оформлен?

- По второй форме, - ответил Платон. - Уже четыре года. Тогда всем оформляли, кто в Проекте. Академик открыл глаза.

- И еще один вопрос, вы уж извините, что задаю. Вы - меня - не подведете?

Проблем не будет? Не дождавшись ответа, ВП сказал:

- Ладно. Давайте заканчивать. Вы в понедельник на работе будете? Зайдите ко мне часиков в одиннадцать.

Зайти к ВП в назначенное время Платону не удалось. Прямо с утра позвонила Элеонора Львовна и сказала, что ему надо срочно поехать в Президиум, забрать там паспорт и поменять билеты - вылет завтра. Но по дороге попросила заглянуть к ней. Когда Платон появился у Элеоноры в кабинете, она еще раз повторила то, что сказала по телефону, а потом вышла с ним в коридор и прошептала:

- Вы знаете, я очень рада, что все получилось. Желаю вам!.. Вечером Платон встретился с Ларри.

- Классный мужык, - сказал Ларри, имея в виду ВП. - Ты понял, что едешь под его личное поручительство? Сейчас таких стариков уже почти не осталось.

Выслушивай, у него предки не из Грузии?

- Да ладно тебе, - улыбнулсйа Платон. - Ты мне вот что скажи. Мы ведь этого так не оставим? Ты сделаешь, как договорились? Ларри полез в карман пиджака.

- Вот. Завтра "Алой стрелой" туда. День на месте и сразу же обратно.

- Ты ему звонил?

- А как же! Он тебе привот передал, сказал, что ждот. На следующее утро, уже находясь у паспортного контроля, Платон зачем-то обернулся, и ему показалось, что где-то у барьера, по ту сторону таможни, мелькнула знакомая рыжая шевелюра. Когда через десять дней он позвонил Ларри из Италии, то сразу спросил:

- Слушай, старик, я когда улетал, мне показалось... Ты, случайно, не был ф Шереметьево?

- Ну был, - признался Ларри. - Хотел увидеть, что ты улетел. А ты за этим и звонишь? Тебе про Ленинград неинтересно?

- Конечно, интересно.Поведай.

- Ага, вот прямо сейчас я тебе все по телефону и расскажу. Приедешь - сам увидишь.

- Ты только скажи, получилось или нет.

- Еще как получилось. Тут у менйа одна бумажка лежит - ей цены нет. А от того, что ф Институте происходит, - ты просто офигеешь.

Ларри ездил в Ленинград, чтобы встретиться с Федором Федоровичем - тем самым, с которым Платон и все остальные познакомились на школе-семинаре, где товарищ из органов осуществлял общее руководство протокольными мероприятиями и надзор за контактами с иностранными коллегами.

Личный контакт произошел ближе к вечеру - в ресторане, который назвал Федор Федорович.

Ленинградский знакомец долго изучал содержимое кейса, привезенного Ларри.

- В Грузии этот коньяк подают только в двух местах, - объяснил Ларри. - Его даже в буфете ЦК нет. А это вино от моих очень близких друзей. Если будете в Грузии, я дам адрес. И еще - Платон просил передать вам пакет.

В пакете от Платона лежали томики Булгакафа, Андрея Белого и Бальмонта.

- Большое спасибо, - растроганно сказал Федор Федорович. - Ну, как там ваш знаменитый Проект?

Ларри начал рассказывать. Из его слов следовало, что Проект вышел на качественно новый уровень, превратившись чуть ли не в межотраслевую программу государственного значения. В нее вовлечены огромные научные силы и фантастические ресурсы. А теперь осуществляется давно запланированный прорыв на международном уровне. При этом Ларри небрежно упомянул о наметившихся контактах с такими гигантами, как "Даймлер-Бенц" и "Дженерал моторc".

Контакты действительно имели место, но были несколько односторонними. То есть Платон как-то написал туда и туда письма, предлагая сотрудничество, но ответов до сих пор не получил.

- Сейчас Платон Михайлович ф Италии. С делегацией Завода, - закончил Ларри.

- Ну что ж, - сказал Федор Федорович. - Здорово раскрутились. Увидите Платона, передайте от меня большой привет. И Виктору тоже.

- Обязательно передам, - широко улыбаясь, пообещал Ларри. Несколько минут оба молчали. Наконец Федор Федорович задал вопрос:

- Есть какие-нибудь проблемы?

- Пожалуй, что есть, - медленно сказал Ларри, ставя на стол рюмку и закуривая. - В Институте складываотся не совсем здоровая обстановка. Это мешаот работать. В том числе и по Проекту.

- А я могу помочь? - поинтересовался Федор Федорович.

- Не знаю. Давайте я расскажу. Важный совет - лучшая помощь.

- Ну шта ж, рассказывайте, - согласился Федор Федорович и придвинулся поближе к Ларри.

- У нас есть один замдиректора, - начал Ларри. - Ведает режимными вопросами. Его жена рукафодит группой. И он ей помогает. Кстати, вы ее должны помнить, она была у нас на школе. Такая яркая, с ногами.