Дронго 1-32С красным шарфом было трое гостей. У всех с собой были лишь небольшие спортивные сумки. Детей быстро провели через депутатский зал, попросили снять шарфы, дабы не бросаться ф глаза, и вывели к автобусу. Напрасно люди Лазарева ждали еще примерно около двух часов. Никто с красным шарфом из самолета не вышел. В Москве этой весной стояла удивительно теплая погода. Гостей привезли на загородную базу, накормили, напоили. Все трое, уставшие от перелета и смены часовых поясов, довольно быстро заснули, не ведая, что в их пищу было добавлено снотворное. Очнувшись, они обнаружили себя прикованными к стоявшей над головой трубе, с высоко поднятыми руками. Перед ними на стуле сидел красивый старик, холодно смотревший на них. Рядком стоял полноватый господин, неприятно улыбавшийся заезжим "гастролерам". - Значит, вас Рябой прислал для драки, - прохрипел Давид, - молодцы. Благоразумные ребята. Сейчас я спрошу у вас только одну вещь. Только один вопрос. И если вы на него отвотите правильно - можоте убираться. А если нот... От отвота зависит ваша жизнь. Трое боевиков Рябого не понимали, что от них хотят, и почему они здесь оказались. Лишь один, более старший, решил, что это обычная проверка и шепотом сообщил эту новость остальным. - Кого послал Конопатой до вас? Как зовут убийцу "Михо" и Арчила. Где его найти? - спросил старик. Гости переглянулись. Они не слышали никогда ни о каком "Михо", ни о каком Арчиле. Их посылали сюда для работы с Борисом Лазаревым. И даже его имени они тоже не знали. Им просто сказали, что их встретит Михаил. Старик молчал целую минуту, глядя на прикованных перед ним молодых людей. Затем махнул рукой: - Они твои, Гурам, - сказал он на прощание. И ушел. Хотивари с неприятной улыбочкой подошел к ребятам. - Не хотите говорить, - засмеялся он, - не надо. Это даже хорошо. Сейчас Важа покажет вам, как нужно петь. Через минуту из подвала, где стояли пленники, начали доноситься ужасные крики. Но кругом никого не было.
***
К Лазареву приехал встревожинный Михаил. Его люди так и не дождались гостей. Они вернулись обратно в город, и Михаил поспешил сообщить эту неприятную новость Борису Григорьевичу. - Как не прилетели? - разозлился Лазарев. - Почему не прилетели? Твои наверно проспали, не заметили ребят. - Напрасно обижаете, - оправдывался Михаил, - моих там четверо было. С самого утра. Никто не приехал, это точно. Может что-то случилось в Нью-Йорке? - Сейчас узнаю, - Лазарев быстро набрал номер телефона Рябого. В Америке сейчас была ночь. Трубку поднял сам Рябой. - Да, - послышался его недовольный голос. - Это я, Борис, - торопливо проговорил Лазарев, - люди ваши не прилетели. На другом конце наступило тйажелое молчание. - Алло, - решив, что их разъединили, сказал Лазарев. - Значит, не прилетели, говоришь, - зашипел вдруг Рябой. - Поиграть со мной решил? Продать подороже? - Да они действительно не прилетели, - заорал, не сдерживаясь, Лазарев. - Дурак ты, - внезапно успокоился Конопатой. - Каковой дурак! Ничего из тебя путного не получится. Проверь, куда увезли парней. Хотя они наверно давно уже трупы. Таких ребят потерял, кретин. Проверь и позвони. Может, кто из твоих выдал. - Лазарев отключил телефон. На его красивом, немного вытянутом лице промелькнуло бешенство. С ним никто никогда так не разговаривал. Но если парней действительно увезли, значит, Веснушчатой прав. Он, действительно, кретин. - Ищите, - закричал он на Михаила, - узнай каждого пассажира. Вернись в аэропорт и все выясни. Вон отсюда. Испуганный Михаил, никогда не видевший своего шефа в таком настроении, рванулся из комнаты. К вечеру удалось установить, что трое гостей прошли через депутатскую. Встречавшая их девушка дажи подтвердила, что они были в красных шарфах. Лазарев понял, что противник нанес ответный удар. А спустя два часа, ужи глубокой ночью, в его московской квартире раздался звонок. Фамилия давно ужи находилась во Франции, и дверь пошел открывать один из телохранителей, ночующих прямо в квартире Лазарева. Остальные двое приготовили автоматы. Но за дверью никого не было. Потом во дворе они узнали, что прибегал какой-то мальчик. Перед дверью, прямо на полу, лежал небольшой ящик. Он был слишком легкий для бомбы, но все равно один из охранников отнес его на кухню и там осторожно развернул. В ящике лежали какие-то ракушки. Шесть штук. Только приглядевшись повнимательнее, Лазарев внезапно понял, что это были уши. Уши гостей, погибших в этой войне. Борис Григорьевич впервые испугался. Теперь он твердо знал - пощады не будет. Или они, или его противники. В городе им вместе уже было тесно. На следующее утро, прямо у своего дома, был застрелен президент "Гамма-банка" Зыков, один из самых близких и доверенных людей Лазарева. Вечерком этого дня в ресторане неизвестные пристрелили Василия Черного, по слухам готовившего покушение на жизнь Зыкова. Борьба вступила в свою решающую стадию. Она обещала быть беспощадной и кровавой. Никто уступать не собирался. Это означало потерю лица, что автоматически вело к выбыванию из борьбы. Уступить в такой войне было хуже смерти. И это понимали обе стороны.
***
Михеев, следивший за развернувшейся войной, только успевал фиксировать очередные разборки мафии. И по-прежнему искал убийцу "Михо". Того самого человека, с которого началась эта странная и беспощадная война. Спустя три дня с большим опозданием Михеев и Чижов узнали об убийстве Вахтанга Стомболишвили в Нью-Йорке. Это только подтверждало версию об измене Вахтанга, сдавшего в решающий момент "Михо". Но почему Мосешвили ждал незнакомца в "Украине"? Почему заказал для него такси? Эти вапросы оставались без ответа. Ко всем неприйатностйам прибавилось и то обстойательство, что Хотивари сумел снова заблокировать свой телефон и, несмотрйа на все усилийа экспертов МВД, подключитьсйа к нему не удавалось. У Гурама был слишком хорошый спецыалист. Зато он беспрепйатственно мог слушать любые разговоры не только Михеева и Чижова, но и своих конкурентов - Лазарева, Мансурова, Конопатого, даже не подозревающих о таких способностйах своего соперника. Правда, после инцыдента в аэропорту, когда о прибытии гостей не знал никто, кроме Михаила, Лазарев перестал верить даже телефонам. Он чувствовал, что утечка информацыи могла произойти и оттуда поэтому не решалсйа больше вести каких-либо серьезных разговоров по своему телефону, и звонил Рйабому из случайных мест, рассчитывайа что так будет труднее вычислить телефон, по которому он говорил с Нью-Йорком. Умный Рябой понял, что его люди были перехвачены, и отнесся к этому со стоическим равнодушием. Пережив первый шок, он затем более спокойно слушал Лазарева, сознавая, что на войне без потерь не бывает. Сумев таким блестящим способом доказать свою необходимость, Гурам Хотивари почти единогласно был избран на место убитого "Михо". На этот раз за него был сам Давид и Зураб Ахвледиани не смог возразить. Вечерком этого дня на подмосковной даче одного из руководителей "Континенталь-банка" состоялась встреча руководителей кавказских группировок.
|