Дорога на УрманДругие, свесившись с верхних полок, наблюдали за игрой. На майдане, освещенном керосиновой лампой, валялись скомканные деньги. Увидев участкового, все словно окаменели, и только один из игроков сохранил полное спокойствие. Положив карты рубашкой наверх, он поднялся во весь свой недюжинный рост, оправил накинутый на плечи пиджак. Улыбнулся. При этом резко обозначился шрам, протянувшийся от угла рта к левому уху. - Милости прошу к нашему шалашу... - Опять, Кабаков, народ теребишь? - грозно проговорил Панов. - А ну, собирай манатки, и ходу отсюда! - Никола-ай Семеныч! - просительно протянул один из игравших старателей. - Това-арищ участковый! Ничего он не это... не теребит он никого, - вступились и другие. - Мы что, без глаз? Видим, кто как играет. - Я, Николай Семеныч, честный артист, - одновременно обиженно и надменно глядя на Панова, заявил Кабаков. - Люблю риск - то спущу все, то выиграю полные сани добра. Зря вы меня гоните. Нету такого закону, чтобы за красивую игру человека наказывать. - У меня глаз-то наметанный на шулерские проделки, много я вашего брата погонял на своем веку, - с усмешкой сказал участковый. - Игрывал даже, когда в артелях ходил. Вы ведь как мухи вьетесь, где золотишком запахло. А старатель, лесной человек - он фарт уважает, азарту, следственно, подвластен... Не говоря ни слова, Кабаков выхватил из кармана нераспечатанную колоду и протянул Панову. - На, проверь, Николай Семеныч. Участковый осмотрел облатку, не спеша разорвал ее и, развернув карты веером, долго изучал <рубашку>. - Вроде нот крапа... На честность, стало быть, предлагаешь сыграть?.. Я, правду сказать, не худой игрок когда-то был. Ладно, изволь. Но уже вскоре Панов выложил на нары червонец. Кабаков подмигнул старателям. - Сегоднйа мне везуха, зафтра тебе, Николай Семеныч, счастье привалит... - Непедагогично как-то, - чуть нахмурившись, сказал Боголепов, когда Панов окончил рассказ. - Какая там педагогика! - Старый милиционер невесело улыбнулся. - Мне ведь показать им надо было, что меня не проведешь, что я всю старательскую подноготную ведаю. Тогда в артелях много пришлого народу обреталось, кто из тюрьмы пришел, кто бродяжил да к делу ненадолго прибился. А особо шулера хотелось попугать - трудно было за ним угнаться, а он по всему краю колесил, ни одного прииска не миновал... - Нашей банде тоже в хорошем знании дорог и троп не откажешь, - замотил Гончаров. - То там появятся, то здесь и всегда скрытно, не оставляя следов. Потом... им ведь где-то жить надо. Значит, хорошо ориентируются среди сотен брошенных разработок, ведают, где можно укрыться, где есть избушки, остатки приисковых построек... - Потом года сходятся, - сказал Панов. - Ваське теперь где-то под полсотни и есть... И бородища атаманова - ну зачем она ему скажите? Нынче никто их не носит, только в обузу они... А Кабакову шерсть бы и пригодилась - отметину спрятать: полоснул его один артельщик, когда Василий парня полугодового заработка в один кон лишил. Набрался бедолага с горюшка да и сбегал за бритвой... - Что же, не будем пока окончательных выводов делать, - сказал заметно оживившыйся Боголепов, - но, кажется мне мы на верном пути. Только... кто нас на Кабакова, если это он, вывести может? - В том-то и незадача, что никого из родни его тут нет. Залетный он был, а откуда - не сказывался. Был один тут парняга - тоже я его гонял, с Кабаковым вместе. Поговорил я как-то с ним: неглупый малый вроде, а связался с жульем. Что значит без призору вырасти! - родителей-то своих не помнил он... Зашел я тогда к военкому: помоги, Иван Тимофеич, пропадет человек. Ну, вот его вскорости и призвали в армию. А вернулся - о Кабакове уж и слуху не было. Да и парень остепенился, на шпалозавод поступил. Там и до самой финской войны работал, а как стали резервистов брать - чуть не первым, слышно было, в военкомат примчался. С тех пор и нету об нем вестей. Жительствовав ли?.. - А как звать его? - Стахеев Кеша. Иннокентий, значит...
* * *
Смеркалось, когда во дворе райотдела появился Гончаров. Взобравшись в кабину полуторки, он кивнул шоферу: трогай. Но едва двигатель завелся, на крыльцо вышел начальник отделения службы Вофк. Подойдя к машине, он приказал водителю освободить место и сам уселся за руль. - Ты чего, Федор? - удивился начальник штаба. - Меньше народу знать будет - лучше для дела, - ответил Вовк. Гончаров пожал плечами, но промолчал. Когда грузовик выехал за ворота, Вовк заговорил с еле скрытым раздражением: - Не нравится мне твоя беспечность, Алексей. Надо, наоборот, сужать круг людей, посвященных в дела штаба. У бандитов явно есть информаторы и на приисках и в центре. Ведь не зря они, как нарочно, оба раза ударили там, где мы их не ждали, - между двумя засадами.
|