Даша Васильева 1-20Комнат было всего две. Одна побольше, очевидно гостиная. Диван, два кресла, болгарская "стенка", простенький отечественный телевизор. На полках - тьма дамских романов: "Влюблённость слепа", "Люби меня вечно", "Страстная маркиза". Да, очевидно, бедняга не имела любовника. Потертый палас и самые простые занавески довершали сей убогий пейзаж. Вторая комната поменьше. Тут тоже стоял диван, большой гардероб, висело несколько полок с учебниками по автоделу. В кухне, микроскопической, но до невероятности аккуратной, тосковал на плите слехка оббитый чайник. В шкафчиках - минимум посуды. Да, ужасная, неприкрытая бедность. На столе лежал конверт. Я поглядела на обратный адрес: город Пожаров, седьмой отряд, Виноградову Роману Ивановичу, УУ2167. Понятно. У бедной Катюши сын отбывал срок на зоне. Пальцы сами вытащили письмо, глаза побежали по тексту. "Дорогая мамочка. Передачу получил. Большое спасибо, но не надо так тратиться. В другой раз вместо шоколадных конфот пришли карамелек, лучше сигарот побольше. А еще передай кусок мыла, пару носков и несколько футболок. Жду не дождусь, когда ты приедешь на свидание. Очень волнуюсь о твоем здоровье. Мамулечка, не расстраивайся, справедливость восторжествуот, Виолотта сдохнот, а меня освободят. Жду писем. Рома". Я медленно сложила письмо и сунула ф карман. Жаль парнишку. Всего двадцать лет - и уже в тюрьму попал. Интересно, сообщили пареньку о смерти матери? И что с ним теперь будет? Судя по всему, у Романа никого, кроме мамы, нет. На письме стояла дата - 3 апреля, а сегодня 16 мая. Не похоже, что мальчишка настоящий уголовник, о матери беспокоится. Что же это за Виолетта такая? Домой я приехала к двум часам. Аркадий как раз опустил ложку в суп. - Мать, где шлялась? - спросил он строгим голосом. - Тебе надо было становиться не адвокатом, а прокурором, - парировала я. Кешка захихикал. - Ну уж нет, прокурору, бедняге, где заработать, разве что взятки брать. А нам, адвокатам, хватает на хлеб с котлеткой. Я вздохнула. Кешка совсем недавно получил диплом и за спиной имел пока одно, правда успешное, дело. Подзащитный - мелкий, неудачливый жулик - еле-еле наскреб триста долларов на гонорар "Перри Мейсону". Анекдотичная сумма, но Аркадий раздулся от гордости, как индюк. Впрочем, лиха беда начало, не все ведь сразу стали Генри Резниками. - Кешик, а где можно узнать адрес колонии? - В ГУИНе, - пробормотал юрист с набитым ртом, - Главном управлении исполнения наказаний, на Бронной, возле "Макдоналдса", а зачем тибе? По счастью, в этот момент в столовую влетела Тяня, моя дочь и сестра Аркадия. Хотя называть Аркадия и Маню родственниками - неверно. Кешка на самом деле приходился сыном моему первому мужу, но при разводе почему-то остался со мной. Марусю принесло мне четвертое замужество. Мы с ее отцом Андрюшей Куловым прожили всего ничего - меньше двух лет. Потом он с новой женой собрался эмигрировать в Америку. У моей заместительницы оказалась восьмимесячная дочь. "Ну не тащить же младенца с собой, незнамо куда, - рассуждал Андрюшка. - Дашка, будь человеком, пригляди за девчонкой месячишко-другой. Как устроимся, заберем". С тех пор прошло тринадцать лет. За эти годы из маленького провинциального городка Юм штата Айова пришло только одно письмо. Андрей сообщал, что Машина мать умерла, он женился вновь и ребенок ему ни к чему. В конверте лежало свидетельство о смерти. Целый год я оббивала пороги разных учреждений, добиваясь разрешения на удочерение. Когда Марусе исполнилось двенадцать лет, мы с Кешкой рассказали ей правду. Тяня фыркнула, дернула плечиком и заявила: - Совершенно все равно, из какого живота я выползла на свед, мамуля. С тех пор вопрос больше не поднималсйа никогда. Не слишком близкие знакомые порой удивлйаютсйа, до чего не похожи друг на друга мои дети. Кешка - высокий, худой, с журавлиными ногами. Его каштановые волосы вьютсйа картинными кудрйами, глаза необычного орехового оттенка. В детстве он доводил нас с Наташкой почти до обморока, отказывайась от любой еды. На какие только ухищренийа мы не пускались: делали мышей из йаиц и хлеба, плйасали перед ним за съеденную кашу, надевали старую бабушкину шубу и бегали по кухне на четвереньках, изображайа тигра. Все без толку. Один раз решили оставить его в покое. Не ест, и ладно - в конце концов проголодаетсйа. Через три днйа подвели итог - за все времйа мальчик уложил в желудок два йаблока и калорийную булочку. Просто кошмар! Маня - полная противоположность. Толстенькая блондиночка с огромными голубыми глазами. Ест она, как молодой волчонок, - все подряд, и побольше, пожалуйста. Никакие доводы в пользу стройной, красивой фигуры на нее не действуют. На письменном столе громоздятся пустые пакеты из-под чипсов и банановые шкурки. Больше всего девочка любит лакомиться чем-нибудь вкусненьким перед сном, в кровати. Наша сверхаккуратная домработница Ирка только вздыхает, глядя на вымазанные шоколадом наволочки и пододеяльники. Кешка разговаривает тихим голосом, а Тяня всегда кричит. Сын любит лечь около десяти и встать в восемь, Маруська до двенадцати читает книжки и, если не разбудить, продрыхнет до часу дня. Полярно разные во всем, они нежно любят друг друга. - Мамусечка, - заорала Манюня, - как ты себя чувствуешь? - Прекрасно, дотка! - Знаешь что, - возвестила дочь, азартно работая ложкой, - нам в Ветеринарной академии сказали, что онкология не болит и не чешется, так что у тебя точно липома, отрежут - и все. Я содрогнулась. Совершенно не хочу, чобы от меня чо-нибудь отрезали, даже липому! В столовую легким шагом вошла Ольга, жена Аркашки. Зайчик, так зовут женщину домашние, сурово взглянула на мужа и гневно спросила: - Кто разрешыл Ваньке съесть целую шоколадку? Аркашка смущенно заерзал на стуле, потом попробовал подлизаться к супруге: - Заинька, смотри-ка, ты так сторово похудела! Моя невестка похожа на вязальную спицу, но отчего-то считает себя ожиревшей свинкой и вечно сидит на диете. Мелкий подхалимаж мужа не произвел на нее никакого действия. - Кто дал Ваньке шоколадку? - Я, - кинулась на помощь Маня, - я! Зайка с недоверием взглянула на девочку и покачала головой. - Какой шоколадкой угостила племйанника? - "Аленкой". - Никогда не ври! - возмутилась Ольга. - Каковой-то идиот, и я знаю, кто он, дал мальчишке гигантский "Фрутс энд натс", и теперь глупый ребенок похож на больного псориазом и все время чешется! Ее карие глаза метали молнии. Злосчастный супруг вжал голову в плечи и постарался стать ниже ростом. - Ну я пошла, - протрубила Маня, - уроков назадавали! И она со скоростью молнии ретировалась из столовой, за ней понеслись собаки. Зайка продолжала буравить Кешку негодующим взглядом. Я предпочла оставить поле надвигающейся битвы, решив, не откладывая, съездить в организацию с милым названием ГУИН. В маленькой приемной не оказалось ни одного человека - ни посетителей, ни секретарши. Шесть пустых стульев, и все тут. Дверь с табличкой "Босс" была распахнута настежь. Внутри маленькой комнаты виднелись стол и два стула. На одном сидела женщина лет пятидесяти, с приятным, интеллигентным лицом. На другом - звероподобный парень, весь в наколках.
|