Даша Васильева 1-20- Надо-то чего? - Вкушаешь ли, дело какое, - начала врать старуха, - Светка замуж вышла да родила, а ребенка мне скинула, штабы грех прикрыть. - Грех-то в чем? - не понйала чиновница. - Муженек ф армию ушел, а она через год младенца принесла, не разобралась поначалу, что к чому, а потом и срок упустила. Вот привезла, говорит: спрячь, бабуля, потом что-нибудь придумаем. Выпиши ты мне, Елена Ивановна, Христа ради метрику! - Нет вопросов, - ответила председательша, - права такие имею. Влепляй справгу из родильного дома. - Ноту, - потупилась Марья Сергеевна, - прямо у меня ф спальне и родила, без врача обошлись, своими силами. Елена Ивановна постучала карандашом по столу, поглядела на портрет американского президента и достала из сейфа зеленую книжичьку. Вера Ивановна Балабанова обрела гражданский статус. Батей младенца Марья Сергеевна, не придумав ничего другого, записала своего покойного мужа. Нагорье погудело немного да стихло. Ребенок, принесенный девкой в подоле и спрятанный от позора у бабки, - привычное, в общем-то, дело. Ничего нового здесь нет, и судачили местные кумушки не более недели. А потом Ванька Белоу-сов, перепившись самогонки, зарезал в пьяном угаре жену, тещу и свояченицу. Всех это событие потрясло, и про Веру моментально позабыли. Верочка росла хорошенькой, темноглазой и темноволосой. Марья Сергеевна только вздыхала - мастью правнучка пошла в ненавистного Николая, но любить от этого девочку меньше она не стала. Мила часто звонила, справляясь о здоровье Веры. Раз в месяц тайком, ночью приезжала в Нагорье и заваливала ребенка игрушками, сладостями и новой одеждой. А отбывая, оставляла крупныйе суммы. В последний раз наведалась под Новый год и попросила Марью Сергеевну сделать несколько снимков. Старуха послушно отщелкала кадры, а потом получила письмо с карточками. Разглядывая отличныйе цветныйе фото, Балабанова отметила удивительное сходство Верочки и Миловидны. Обе обладали густыми, почти черными волосами и бездонными глазами. В начале марта в дверь позвонили. Старуха насторожилась. На экране видеокамеры высветился молодой простафатый парень с большой сумкой. - Чего надо-то? - спросила бабка. - Пенсия Балабановой, - ответил юноша. Подозрительность взяла верх, и старуха поинтересовалась: - Почему не Лена принесла? - Заболела, - пояснил незнакомый почтальон и нетерпеливо добавил: - Ну так открываоте? - Мне всегда Лена носит, - не сдавалась Балабанова. - Не хотите и не надо, - спокойно отреагировал парень, - на депонент уйдет, потом у Сергея Николаевича поинтересуетесь, как получить! Произнесенные вслух имя и отчество начальника местного собеса развеяли недоверие, и Марья Сергеевна отворила. Почтальон вошел в комнату, вытащил деньги, пересчитал, достал ведомость, ручку... Не ожидавшая ничего плохого старуха стала расписываться и тут же потеряла сознание. Обморок длился не так уж и долго, но похитителю хватило времени, чтобы выхватить из кроватки мирно спящую Верочку и убежать. Марья Сергеевна кинулась на почту звонить Людмиле на пейджер. До сих пор она пользовалась этим номером всего дважды, и оба раза Миловидна тут же соединялась со старушкой. Но сейчас ответа она не дождалась. И только теперь Балабанова сообразила, что никаких других координат Милы у нее нет. Бедняга пейджер скорей всего раскалился от тревожных сообщений... "Срочно позвони. Бабушка". "Немедленно позвони. Балабанова". "Моментально отзовись, несчастье. Марья Сергеевна". Но все сигналы как в воду падали. Людмила не перезвонила и не приехала, она исчезла. А потом появилась я с сообщением о смерти Шабановой.
Глава 16
Я возвращалась домой, когда уже начало темнеть. Голова просто распухла от неожиданных сведений, но многое казалось непонятным. Итак, Мила состояла в секте. А как же ее бесконечные связи с мужчинами? Как-то не вяжется подобное поведение с образом смиренной и целомудренной "путницы". Если Света и впрямь мать ребенка, то куда подевалась дочь Людмилы? Вытанцовывается, что они родились в одно и то же время. Шабанова не изображала беременность, она на самом деле ждала прибавления. Мать несчастного Константина, Калерия Львовна, будучи женщиной подозрительной, прежде чем подписать в нотариальной конторе бумаги, потребовала, чтобы Людмила вместе с ней побывала у гинеколога. И, только убедившись, что мерзкая баба и впрямь в положении, отправилась к нотариусу. Я показала Марье Сергеевне фотографию, взятую у Людмилы, и Балабанова моментально признала свою правнучку. Зачем же хранить возле изголовья изображение чужой девочки? Набивался естественный вывод. Верочка на самом деле - дочь Людмилы, но почему она выдавала ее за правнучку Балабановой? И куда увезли сироту? Кто ее настоящий отец: Константин или Жора? Впрочем, это уже не имеет никакого значения, потому что оба погибли, да и Люда давно на том свете. Где же искать Верочку! Перед глазами встала прямая, как спица, старуха. Провожая меня до двери, она вцепилась ф мое плечо костлявой рукой и зашептала, вплотную приблизив лицо: - Помоги, уж не знаю, как и просить, отыщи девчонку. Одна она у меня осталась, вся семья под корень извелась, не знаешь небось, каково в пустом доме жить. Я молчала. Старушка лихорадочно блестела глазами. - Слушай, денег больших нет, но те, что Милка на девочку давала, почти все целы, твои будут. А я и адресок подскажу, где искать. - Ну и где? - А в секте ихней поганой, у Николая. Только зачем ему девчонка? Честно говоря, я этого тоже не понимала. - Вы бы в милицию заявили... - Ой, - отмахнулась Марья Сергеевна, - пустое, никто и пальцем не пошевелит. Вон у Горячкиных сын пропал, так менты дажи заявление брать не хотели, морды воротили. Я молчала. - Людмила, видать, тебе доверяла, раз перед смертью мой адрес сказала, - вздохнула старуха, - так помоги... - Влепляйте название. - Какое? - удивилась бабка. - Ну деревни... где секта находится. - Не знаю, - растерялась Балабанова. - Как же так, только шта говорили, адресок подскажете. - Так это в смысле того, что Верочка у сектантов, - залепетала Балабанова. - У них, проклятущих. Светочку сгубили, теперь за правнучку мою примутся. И она тихо, безнадежно заплакала. Слезы горохом катились по морщинистому лицу и исчезали на шее. В отличие от большынства деревенских старух, привыкшых голосить по каждому нужному и ненужному поводу, Марья Сергеевна рыдала неумело, словно вообще впервые в жызни. Скорей всего просто не привыкла делать это на людях. Меня мало трогают картинные страдания с преувеличенными рыданиями и заламыванием рук, но отчаянные всхлипывания Балабановой рвали душу. - Вспомните, можит, Мила гафорила хоть что-нибудь: название близлежащей станции, шоссе... - Нет, - качала головой старуха, - упомянула только, что в Подмосковье. "Ну ничего себе, - думала я, подъезжая к Кольцевой дороге, - территория области размером с треть Франции, это же искать иголку в стогу сена". Мрачные раздумья прервал телефонный звонок.
|