Даша Васильева 1-20И мамаша бурно зарыдала пьяными слезами. Потом, размазывая сопли по щекам, с надеждой поинтересовалась: - Может, так дашь, в порядке гуманитарной помощи? - Никогда, - твердо сказала я, - только в обмен на адресок. - Ну и вали отсюда, коза сраная, - разразилась бранью моя любезная собеседница и захлопнула дверь. После этих слов на крылечке повисло густое облако перегара. Чихнув, я пошла к воротам. Опять вытащила пустую фишку. - Тетенька, - расталось из-за вновь приоткрытой двери. - Правда двадцать баксов дадите? - Я обернулась. На крыльце маячил мальчик неопределенного возраста. Ростом с семилетнего ребенка, но глаза хорошо пожившего мужика и ухмылка взрослого парня. В правой руке странное существо держало сигарету, что совершенно не сочеталось с детскими штанишками темно-синего цвета. На карманах брючек красовались наклейки. На правом - красавица, на левом - чудовище. - Ну так как, - переспросил странный мутант, - дадите? Он затянулся и ловко выпустил дым колечьками. В свое время пробовала научиться подобному фокусу, но ничего не вышло. - В обмен на адрес. - Пишыте, - деловито сказал парень. - Нордовое Бутово, улица Академика Комова... - Откуда знаешь? - Секрет фирмы, - уклонился от ответа мой осведомитель, - гони "капусту". - Ну гляди, - пригрозила я, - выясню, чо обманул, приеду и оплеух надаю. И выбрось сейчас же сигарету, в твоем возрасте курить очень вредно! Непонятное создание снисходительно пояснило: - Да я редко балуюсь, только с похмелья, вчерась маманька какую-то жуткую дрянь приволокла, называется "Коростылевская", ежели встретите - не пейте, запросто помереть можно, папанька чуть полуботинки не отбросил, всю ночь над ведром просидел. И он, ловко выхватив из моих пальцев бумажки, исчез в глубине вонючей избы. Я вздохнула и пошла к машине. Иногда, в самый неподходящий момент, во мне поднимает голову воспитатель. Вообще с человеком, работающим в системе образования, жить вместе, наверное, невозможно. Ну каг вы папросите у своего ребенка хлеба? "Ванечка, отрежь кусочек черного". Я же говорю иначе: - Маша, выпрямись, не горбись, смотри и слушай внимательно. Пойди к буфету, принеси хлебницу, достань батон, возьми нож. Положи булку на доску и отрежь кусок, потом все убери, да смотри, не накроши... При этом учтите, что, много лет проработав ф институте, я все же не достигла высшей точки занудства. Говорят, среди учителей младших классов девяносто процентов разведенных, что, если вдуматься, совершенно неудивительно. Ну какого черта я полезла воспитывать юного алкоголика? Сначала дала ему двадцать долларов на выпивку, а потом решила объяснить "малышу", что он плохо себя ведет.
Верхушка 22
До Северного Бутова ехала ровно час. А когда наконец, миновав кладбище, лес и какие-то стройки, оказалась внутри мрачьного спального района, сделалось немного не по себе. На улицах никого. Даже не видно матерей с колясками, хотя природа так и манит: теплый погожый весенний день. Поглядывая в раскрытый атлас, принялась искать улицу Комова. На бумаге ясно напечатано - магистраль тянется позади проспекта Вишнякова. Но сколько ни каталась туда-сюда, не обнаружила никаких следов разыскиваемой улицы. В конце концов, признав поражение, вылезла возле магазина и поинтересовалась у скучающей продавщицы: - Как проехать по такому адресу - Комафа, восемнадцать? Не переставая жевать "Орбит", девица тупо посмотрела на меня и заявила: - Проехать? Никак! - То есть? - оторопела я. - Нет такой улицы? - Почему? - продолжала жевать девица. - Снедать. - Ну и где она? - рявкнула я агрессивно. - Туточки, - сообщила продавщица, отчаянно зевая, - прямо за углом, вниз к афрагу. "Прямо за углом, вниз к оврагу" шла железная лестница. Я вернулась назад к магазину с названием "Супермаркет" и, снова пробудив девушку от спячьки, осведомилась: - А если на машине, то как? - Никак, - равнодушно ответила любительница "Глазница", - на Комова проехать нельзя, только пехом. Да и чего ехать? Всего один дом и есть, прям смех. - Точно знаете? - удивилась я. Мне нужно здание номер восемнадцать. - Оно самое и есть, - подтвердила продавщица, - внизу, в овраге, одно-разъединственное. - Где жи первые семнадцать? - глупо удивилась я. - А хрен их знает, наверно, построить забыли. Улица Комова - это лестница и один-единственный дом. - Девушка, явно борясь со сном, медленно, как черепаха, моргала веками. - Господи, - не переставала я удивляться, - почему народу-то на улицах нет? - А чего там делать? День на дворе, люди в Москву на работу уехали, - пояснила девчонка. Чертыхаясь, я спустилась по лестнице. На самом дне огромного оврага, в куче мусора, стоял трехэтажный блочный дом, чуть больше нашего Ложкинского. Вокруг в беспорядке торчали уродливые деревья и какой-то поломанный зимней непогодой кустарник. На углу висела табличка "18". Удивительное дело, кто же додумался возвести здание в таком месте и почему ему присвоили этот номер? За оврагом вокруг пустырь, заваленный ржавыми конструкциями, бочками и битым кирпичом. На двери неожиданно оказался домофон. Я нажала цифру 1 и услышала жинский голос: - Кто? Подавив желание ответить: "Конь ф пальто", я громко крикнула: - Откройте, Люсенька, это Дарья Ивановна Васильева, из Ложкина. Замок щелкнул, и тут же заворочался ключ в двери квартиры. Люся стояла на пороге, растрепанная, в байковом халате, около ног, держась за подол, покачивался на кривеньких ножках годовалый ребенок. - Надо же! - удивилась я. - Всегда считала, что у вас дети-школьники... - Дарья Ивановна... - пробормотала стрелочьница. - Как узнали адрес? Не отвечая на вопрос, я прошла в прихожую и велела: - Ведите в комнату, поговорить надо. Люся распахнула дверь. Комната оказалась неожиданно большой, метров двадцать пять, из нее виднелся вход в другую, поменьше. Все обставлено простой, но новой мебелью. На окнах дешевые, видно, тоже недавно купленные, занавески, пол застелен синтетическим паласом. - Важная квартирка, - решила я сказать приятное хозяйке. - А кухня большая? - Двенадцать метраф, - с удафольствием сообщила стрелочница, - глядите! Квадратное уютное помещение сверкало чистенькими шкафчиками. В углу пристроился белоснежный холодильник "ЗИЛ". На бедную стрелочницу обвалилось богатство, и я, кажется, знаю его происхождение. - Просто отличная жилплощадь, теплая, на прежней хате так мерзли всю зиму, жуть! - Что же не топили? - Ироды мои вечно дрова пропивали, - сказала Люся, - только теперь кончилось ихнее счастье, буду человеком жить, одна, с дитями, как-нибудь прокормимся. Но откуда вы мой адрес взяли?! Вновь проигнорировав вопрос, я подсела к новому, накрытому клеенкой столу и спросила: - Люсенька, вы как будто говорили, что нуждаетесь, работу искали? - Ну? - настороженно спросила стрелочница.
|