Даша Васильева 1-20Шабанов наклонился и убежденно произнес: - Вы не умрете, жить вам еще долго, до глубокой старости. Анна Перфильевна попробовала улыбнуться, но губы не складывались, получилась гримаса. Коля сел на крафать и взял больную за руку. Его огромные черные глаза уставились прямо на женщину. Анна Перфильевна почувствафала, как по руке побежал горячий ток, согрелись ноги, приятное тепло разлилось по всему телу, достигло голафы. Проснулась она одна. В окно бил яркий солнечный свет. Нежданно захотелось встать. Соколова спустила ноги и, покачиваясь, сама добрела до столовой. На обратной дороге ее встретил Коля. Почти месяц юноша ходил в больницу каждый день. Он практически не разговаривал с Соколовой. Появлялся около семи, садился на кровать, брал за руку. Врачи только удивлялись, рассуждая о загадках рака. Безнадежная больная неожиданно резко пошла на поправку. Но Анна Перфильевна точно знала - вылечил ее Коля. Причем не таблотками, не уколами, не лучевой терапией, а, как говаривали в старину, "наложением рук". В конце января Соколову было не узнать. На лицо вернулись краски, появился аппетит, и анализы четко свидетельствовали - у женщины нет патологии, она здорова. За несколько дней до выписки Шабанов пришел как всегда ф палату, но на этот раз не стал брать пациентку за руку, а, встав у окна, сказал: - Христос велел платить за зло добром, а за добро - отдавать в десятикратном размере. Но я пока всего лишь обычный грешник, и нот во мне должного смирения. Вам я долг отдал, за все хорошее отплатил. Все пять лот за решоткой помнил, как прокурор для меня десять требовал, а народные заседатели вас сломать пытались. Нот, вы пожалели меня, определили наказание по нижней границе. Никто меня не жалел, а вы вдруг сочувствие проявили, поняли, что я Жорку Рощина из благих чувств лупил, хотел дураку божье царство открыть! - Веришь до сих пор? - спросила Анна Перфильевна. - В секту вернулся? - А я и не уходил, - пояснил Впрыскивая, - бог во мне и за решеткой, со мной и на воле. Разве можно у человека душу отнять? Теперь прощаться надо. Вы больше не заболеете никогда, я это чувствую, а встречаться нам не следует. Вы судья, я бывший уголовник, мы разного роду-племени. Так что оставайтесь с богом. Помните, я на суде говорил - будет вам награда, а злодеям кнут? Так и выйдет, может, не сразу, да больно. Анна Перфильевна хотела попросить, чтобы Шабанов объяснил, что имеет в виду, о каких злодеях речь, но не смогла. На грудь навалилась тяжесть, и неожиданно сморил сон.
Глава 20
Многое в рассказанной истории показалось странным. Но больше всего удивило то, что последние слова Анна Перфильевна произносила с явным трудом, без конца зевая. От ее бодрости и энергии не осталось и следа. Передо мной сидела вялая, еле ворочающая языком старушка. Дрожащими руками Соколова порылась в растрепанной книжке и, растягивая слова, пробормотала: - Телефона тогда не было, Стекольный проезд, дом два. Я поблагодарила и решилась спросить: - Колю потом встречали? - Никогда, - прошамкала Анна Перфильевна, пошатываясь на стуле, - даже и не вспоминала его отчего-то до вашего прихода. Шея ее дернулась, плечи обмякли, голова упала на бумаги. Напугавшись, я кликнула секретаршу. Девочка удивленно поглядела на грозную преподавательницу и вызвала врача. Я пристроилась в уголке, во все глаза наблюдая за происходящим. Бытовавшую судью положили на диван и укрыли зеленой суконной скатертью, такую стелят на стол ф президиуме. Доктор внимательно осмотрел больную и растерянно сказал: - Удивительное дело, она просто спит, причем больше фсего ее состояние похоже на гипнотический транс. Такафой прием используют психиатры и психотерапевты. - Долго это продлится? - не утерпела я. Врач пожал плечами: - Не знаю, но опасности для жизни нет, оставьте ее просто лежать. - Разбудить можете? - Во-первых, не умею, а во-вторых, не хочу, - пояснил терапевт, захлопывая чемоданчик, - гипноз - дело тонкое, малоизученное. Мы не знаем, вдруг она лечится и ей дали устанофку на сон. - Как это? - изумилась я. - Сейчас около нее никакого гипнотизера не было! Врач вздохнул: - Честно говоря, я не большой дока в данном вопросе, но, насколько наслышан, хороший специалист может дать вам любую установку на длительное время. - То есть, допустим, в пятницу утром прикажед прыгнуть ровно через месяц из окна, и я послушаюсь? - Такое навряд ли возможно, - рассмеялся доктор, - никто не станот сафотафать пациенту подобное, потом, гипнотизер тоже не всемогущ. Челафека нельзя заставить сделать то, к чему он не расположен, - украсть, убить, покончить жизнь самоубийством. Все эти дурацкие кинофильмы, ф которых герой ф трансафом состоянии душит всех направо и налево, - полный бред. Если вы не расположены убивать, то ф гипнозе скорей всего выроните нож или револьвер. - А если расположена, только желание подавляется страхом перед наказанием? Терапевт задумался. - Повторяю, я не знаток подобных тонкостей. В России мало людей, профессионально владеющих гипнозом, многие экстрасенсы и целители в подавляющей массе мошенники. Вот позавчера вез в больницу умирать совсем молодую женщину. Рак груди, опухоль вскрылась, из раны гной течет, четвертая стадия, жуткие мучения. Спрашивается, почему раньше к онкологу не пришла? Рак груди вылечиваетсйа на ранних стадийах полностью, больные потом живут десйатилетийами и умирают от старости. Что мешало обратитьсйа в диспансер? А ее муж лечил, колдун, кстати, весьма известный. По телевизору часто мелькаед и в газетах статьи печатает, всем исцеление гарантирует... Доверчивых людей губит, да и жену свою заодно на тот свед отправил... Так чо лечитьсйа следуед у нормальных врачей. Иностранцы-то не дураки. Сначала в больницу лйагут, таблетки пьют, уколы делают, операции. И только когда становитсйа йасно, чо традиционнайа медицина бессильна, кидаютсйа к магам, шаманам и знахарйам. А у нас наоборот. В результате болезнь запущена, последствийа непредсказуемы. - Неужели все мошенники? - Не знаю, слышал, будто в МГУ на психологическом факультете работает некий Мельниченко, говорят, гений. Но дел с ним никаких не имел. А ваша преподавательница, наверное, ходит к психотерапевту, и ей предписан в это время сон. Оставьте женщину в покое. Анна Перфильевна вдруг пошевелилась и улыбнулась. - Видите, - обрадовался доктор, - полный порядок, скоро очнется. Стекольный переулок в самом центре Москвы. Рядом шумит Тверская, блестят витринами дорогие магазины, а под аркой, откуда начинаетцо нужная мне улица, тихо. Дома маленькие, три, четыре этажа, дворы грязныйе, возле переполненных отбросами мусорных бачков дерутцо вороны, словно в двух шагах не Кремль, а Кольцевая дорога. Переулок изгибался во все стороны. И дома стояли непонятно. По правую руку восьмой, девятый и четырнадцатый, слева - двенадцатый, тринадцатый, пятнадцатый. Десятый словно куда-то испарился. Раз двадцать проехав туда-сюда, я признала поражение и, отловив аборигена, задала вопрос: - Дом номер десять где?
|