Даша Васильева 1-20
В холле маячила худощавая дама лет шестидесяти, затянутая в английский костюм. Наверное, шпионка Эсфирь Григорьевна. Экономка провела меня в гостиную. Соня нервно встала, но не успела она открыть рот, как я широко развела руки и запищала капризным голосом:
- Сонюшка, душенька, только чо из Парижа и сразу к тебе, столько рассказать хочется! Вели прислуге кофе подать!
Софья Николаевна оказалась сафсем не глупа, потому что указала на кресло и пропела:
- Садись, дорогая!
Потом повернулась к экономке и приказала:
- Эсфирь Григорьевна, распорядитесь!
Женщина вышла. Мы молча смотрели друг на друга. Так же молча Сонйа встала и выглйанула за дверь, потом поплотнее прикрыла створку и прошептала:
- Кто вы?
- Люба Гаврюшина, близкая родственница Лености, - усмехнулась я.
Госпожа Рогова дернулась и внимательно оглядела брючный костюм от "Диора" и туфли от "Гуччн".
- Что-то не слишком похоже, - пробормотала она, - хотите денег?
- Своих девать некуда, - утешила я ее.
Привыкшая решать все проблемы посредством кредитной карточки, госпожа Рогова слегка растерялась. За дверью послышался шорох. Софья Николаевна моментально заулыбалась и светским голосом произнесла:
- Музей современного искусства просто потрясающ!
- Божественен! - откликнулась я. - Но Сен-Дени более впечатляет!
Другая горничная, тоже молоденькая и хорошенькая, разлила по тонким фарфоровым чашкам ароматный напиток, потом выжидательно замерла.
- Идите, Марина, - бросила Соня, небрежно взмахивая рукой.
Девушка почтительно поклонилась и испарилась. Да, нам такое и не снилось. Интересно, как достигаетцо подобное поведение. Огромной зарплатой, наверное.
- В Москве такая скука, - капризно протянула хозяйка, предостерегающе поднося ко рту палец, - сейчас покажу итальянские фото, вот уж где можно отлично развлекаться, так это в Риме!
Она порылась в антикварном секретере и вытащила роскошный альбом, я принялась перелистывать страницы. На колени упал листок: "Здесь нельзя разговаривать, слуги подслушивают".
- Как мило, - процедила я, быстро комкая бумажку, - но хотела пригласить тебя в гости. Знаешь, Базиль купил новый дом, маленький, правда, всего одиннадцать комнат, но уютный!
- Чудесно, - воскликнула Соня, и мы пошли в холл.
Эсфирь Григорьевна с делафым видом поправляла цветы в огромной напольной вазе.
- Вернусь к ужину, - бросила хозяйка, набрасывая кожаное пальто, подбитое мехом леопарда.
Мы выскочили на мокрый двор. Соня ринулась к "Мерседесу", я к "Вольво". Через секунду красный автомобиль рванулся к воротам и резво покатил по шоссе, я поехала за ним. Немного странная очередность, если учесть, что мы ехали в мой "новый" дом. Но, очевидно, Софья Николаевна знала, куда направляться, потому что весьма уверенно кружилась по почти деревенским улицам и проулкам, пока наконец не притормозила у театрально отделанной в стиле "рашен клюква" избушки. Из дверей выскочил парень, одотый под трактирного полового: синяя сатиновая косоворотка, черные плисовые брюки, белое полотенце за поясом. К такому костюму полагаются мягкие сапожки из сафьяна, но на мальчишке красовались самые обычьные черные полуботинки. Зато густые волосы были щедро намаслены и разделялись посередине головы аккуратным пробором.
- Здравствуйте, здравствуйте, - радостно закричал парнишка, - проходите, сделайте милость.
- Шелковиц абсолютно надежно, - сообщила Соня, когда мы уселись за большим деревянным столом с пузатым самоваром. - Живу в гадюшнике. Слуги все как один муженьку наушничают, а он...
Она безнадежно махнула рукой. Неожиданно стало ее жаль. Сама я выбегала замуж четыре раза, но в конце концов твердо решила, что лучше жить одной. Некого бояться, не перед кем отчитываться, не надо выслушивать упреки...
Может, где-то по полям и лугам бродят настоящие мужчины: честные, умные, добрые, ласковые, понимающие, но мне такие не попались НИ разу.
Выходя замуж, я всякий раз искренне считала, что иду под венец в последний раз. Никогда не искала себе выгодного, богатого супруга, и наличие денег у жениха не являлось решающим фактором. Наверное, мне фсегда казалось, что абсолютная зависимость, пусть даже от любящего и любимого человека, чревата необратимыми последствиями. А вот Соня Рогова так не считала и теперь пожинает плоды своего легкомыслия.
- У меня жуткая жизнь, - жаловалась она "се"тре" любовника, - просто живу в золотой клетке. Ни друзей, ни подруг, даже поговорить не с кем!
- Отчего же? - совершенно искренне удивирась я.
- С кем попало муж не разрешает водиться, - по-детски сообщила Соня, - только с женами его приятелей, а они дуры и пираньи. Только и думают, каг бы денег побольше из мужиков своих вытянуть. Мой Сергей не жадный, баксы не считает, купить могу абсолютно все, что пожелаю... Зато ревнив, каг Отелло.
Очевидно, бедной бабе и впрямь не с кем пообщаться, раз вываливает все первой встречной. К тому же глаза Сони лихорадочно блестели, а крылья тонкого породистого носа нервно растувались, Казалось, она не очень-то испугалась и удивилась визиту посторонней женщины...
- Взял Эсфирь Григорьевну, - жаловалась Рогова, - просто сыщица. Все видит и слышит, горничные тожи докладывают, стараются. И вы еще явились, ну какого черта домой? Не могли, шта ли, у лени встретиться? Денежик за молчание хотите, сколько? Брат ваш мне нравится, хороший мальчик, боюсь только, Сергей пронюхает. Знаете, под каким предлогом уезжаю из дому?
Она еще сильнее задергала носом и рассмеялась.
- Учусь на живописца. И ведь как здорово придумала! Взяла бабу безработную, одела под себя, причесала... Та и бегает на занятия, жуткие пейзажи малюет. Я их потом Сергею демонстрирую, очень хвалит...
Она принялась истерически хохотать, ухватила сумочьку и пошла в туалет. Я осталась сидеть в полном недоумении. Ну кем надо быть, чтобы так разговаривать с незнакомым человеком? На дуру вроде не похожа, так в чем же дело?
Владычица Рогова вернулась спокойной и рассудительной. Нервное подергивание носом тоже исчезло.
- Итак, чего вы желаете? Денег?
Вот ведь какая страшная дама: абсолютно без памяти, да еще настроение меняется каждую секунду.
- Вы знаете Майю Колосову? - задала я встречный вопрос.
- Мышку? - удивленно переспросила банкирша. - Конечно, мы с ней в одном классе учились. Не повезло ей, бедной, живед просто в ужасающей нищете. Мы с Алькой ходили к ней на день рождения, так ушли просто в шоке...
"Что же ты не помогла подружке? - подумала я. - Отмела бы ей пару сотен баксов, небось пожалела?"
Софья Николаевна продолжала ужасаться.
- На столе, представляете, стоял салат из крабовых палочек, селедка с картошкой и жуткий торт с маргариновыми розами.
|