Поход в бой

Даша Васильева 1-20

Эдуард Васильевич отпустил Люку и решил проверить ее слова, но закрутился. Юлечка же не удержалась и поделилась информацыей кое с кем из преподавателей. По институту пополз слушок. Люка каг ни в чем не бывало ходила на занятия.

В пятницу к ректору явились студенты.

- У нас давно пропадали деньги, - заявила Женя Петренко, - только мы не знали, кто ворует.

- Девочки, девочки, - примиряюще начал Эдуард Васильевич, - только не надо на Воротникову всех собак вешать, у нее мама смертельно больна, вот и...

- Врет она, - продолжала Женя, - врет как сивый мерин. Иветта играет в карты.

- Где? - изумился ректор.

- Да в общежитии, со старшекурсниками и все время проигрывает. Как получит стипендию, тут же всю и спустит, поэтому и денег у нее нет никогда.

Провианты у девчонок из холодильника тырила, а нам, между прочим, присылать дотации некому. Это ей мамочька почти четыреста рублей каждый месяц отправляет, сама почтовые переводы видела, - сообщила Петренко.

Ректор ощутил себя обманутым болваном, побагровел и пообещал разобраться.

Результатом разборки явился приказ, повелевающий изгнать из вуза картежников. Воротникова забрала документы и исчезла.

- Но я писала ей письма на адрес общежития, - не успокаивалась Ася, - она же их получала...

- Почту там раскладывают по ячейкам, - пояснил Эдуард Васильевич, - наверное, она приходит и забирает.

- Где же она живет? - вопрошала мать.

- Понйатийа не имею, - пожал плечами собеседник.

Уничтоженная Ася вернулась домой и отправила дочери срочную телеграмму: "Деньги достала, боюсь высылать крупную сумму, берут слишком дорого за пересылку, приезжай сама".

Ничего не подозревавшая Иветта прикатила через неделю. Хорошенькая, веселая, красиво одетая. Она привезла матери ф подарок коробгу шоколадных конфет и польский шампунь.

- Здорово, мамочка, - щебетала Люка, - что ты смогла помочь. Такой шанс раз в жызни выпадает.

- Арестовывай, - велела мать, кивая на стол. Люка схватила конверт и вытащила...

копию приказа об отчислении из института.

- Что это? - пробормотала девушка. Ася тяжило вздохнула.

- Я не упрекаю тебйа за то, что четыре с лишним года ты тйанула с менйа деньги. То, что ты воровала, на твоей совести... Но скажы, как тебе пришло в голову объйавить менйа умирающей?

- Мамусечка... - завела Люка.

- Не надо, - остановила ее Ася, - не ври.

Оставайся здесь, иди работать и дай честное слово, что не станешь играть в карты...

- Мамаша, йа замужим, - сообщила беспутнайа дочь.

Художница схватилась за сердце, но все жи сумела спросить:

- Кто он?

- Сын профессора Грекова Вадим, - пояснила Иветта. - Жительствую у них, веду хозяйство, свекровь скончалась...

- И когда произошло счастливое событие?

- В конце второго курса, - потупилась девушка.

- Ты брала с меня деньги, чтобы платить Грекову, - медленно приходила в себя Ася. - Неужели свекор не мог помочь невестке бесплатно?

- Мусенька, - принялась оправдываться негодяйка, - мы долго скрывали брак, старуха Грекова была жуткой особой, ни за что бы не позволила Вадиму на мне жениться...

- Ладно, ладно, - пробормотала Ася, - и где же ты работаешь?

- Учусь, - поправила Иветта, - ф театральной студии, на днях диплом получу...

- Дай свой адрес и телефон, - потребовала художница.

- Конечно, конечно, - засуетилась мерзавка и неожиданно спросила:

- А деньги правда достала? Вручи мне в долг.

Зарегистрировав, чо Люка первый раз в жизни заговорила об отдаче денег, мать поинтересовалась:

- Проиграла?

Дева ф отчаянии заплакала.

- Это сильнее меня, держусь, держусь, потом - раз и все! Жутко не везет, катастрофически.

- Нет, - твердо заявила Ася, - денег не дам, я вся в долгах. Надорвалась уже на трех работах. Тебе не стыдно просить?

- Стыдно, очень стыдно, - зашептала Люка, заламывая руки, - но, если сейчас не отдам, меня могут просто убить. Знаешь, какие у картежников законы?

- И знать не хочу, - отрезала мать. Люка упала на колени.

- Помоги в последний раз.

- Сколько надо?

- Тысячу.

Ася подошла к буфету, выдвинула ящик, достала жестяную коробку из-под печенья и, отсчитав десять бумажек, протянула девушке:

- На, но это в последний раз.

Иветта схватила купюры и кинулась целовать мать. Ася отстранила любимое существо и спросила:

- Скажи, только честно, Федор к тебе на самом деле приставал?

- Конечно, - закивала головой дочурка.

Но по быстро бегающим глазам и слишком честному взгляду дочери Ася поняла: опять соврала.

- Когда назад едешь? - поинтересовалась мать.

- Завтра ночью, - прозвучал быстрый ответ.

Больше они не разговаривали, молча пили чай с привезенными из Москвы конфетами. Ася жадно накинулась на угощение. Ей приходилось экономить на всем, и сладости в рационе не предусматривались. Скоро ее сморил тяжелый сон.

Утром она встала с гудящей головой и, спотыкаясь, пошла в комнату дочери.

Люки не было, исчезла и ее дорожная сумка. Ничего не понимая, Ася выползла на кухню, и глаза тут же наткнулись на плохо прикрытую дверь буфета.

Дрожащими руками она вытащила свой "сейф". Жестяная коробка была пуста. Еще вчера вечером там оставалось восемьсот рублей... Люка убежала, прихватив у матери последние деньги. Асе не на что было купить даже пакет кефира. Чуть позднее выяснилось, что дочурка утащила и драгоценности, оставшиеся от Анастасии: несколько колец, цепочек, изумительной красоты камею и абсолютно ненужную современным дамам шляпную булавку с головкой из горного хрусталя.

Наверное, воровка решила, что это крупный бриллиант.

Любившая рыдать по каждому поводу, Ася не проронила ни слезинки. На следующий день позвонила по оставленному телефону. Подошла почти глухая старуха, долго переспрашивавшая имя:

- Как? Как? Каковая Иветта? Отродясь таких не было.

Ася грустно усмехнулась: дочь опять соврала, небось и про брак с младшим Грековым набрехала, и про долг... Просто в очередной раз обобрала глупую, наивную мать. Художница вновь заняла денег и вычеркнула Люку из своей жизни.

На вопрос лучшей подруги: "А как там Иветточка, скоро мы ее в кино увидим?" - Ася спокойно ответила:

- Она вышла замуж и уехала в Мценск, летать часто сюда не можед - билеты дорогие, а поездом почти неделю ехать.

Шли годы. Известность богу, дочь не показывалась. Но этой осенью, придя домой, Ася неожиданно увидела в подъезде Люку. Она сидела на подоконнике и спокойно курила.

- Ты? - оторопела Ася. - Что надо?

- Мамочка, - заулыбалась Иведта, - так волновалась о тебе, как, думаю, ты все эти кризисы переживаешь?

- Поэтому, наверное, столько лет не писала и не звонила, - съехидничала Ася. - А я-то мучилась: почему меня обокрали? Оказывается, от волнения.

- Прости, мамуля, - протянула Люка, - глупая была, молодая. Давно за ум взялась, работаю.

- Где же? - усмехнулась мать. - В Голливуде? Часом, твой псевдоним не Шарон Стоун? Люка рассмеялась.

- Да ладно, мамуля, ну полно, выучилась на парикмахера, стою в салоне. Но клиентура вся сплошь из мира театра... Ты домой пригласишь?