Даша Васильева 1-20Я застегнула пуговицу. - Вымолвите, где можно найти Люку? - Мнения не имею, - отрезал Иван Александрафич, - я отказал ей от дома. - За чо? Грекаф молча пафернулся к окну. - За что? - настаивала я. - А вам зачем знать? - тихо произнес Иван Александрович. - Ненужное любопытство. Я вскипела: - Меня обвиняют в убийстве, которого я не совершала. Единственный человек, способный подтвердить мою невиновность, - Воротникова... Греков продолжал молча стоять у окна. - Если не найду Люку, меня посадят за убийство, - пробормотала я. Старик вздрогнул и резко, совсем по-юношески повернулся: - Вы знаете, что произошло с моим сыном Вадимом? - Нет, но Афанасия Воротникова сообщила, что Иветта вроде вышла за него замуж... Актер неожиданно сгорбился и продолжал: - Пошли на кухню, сварим кофе. Через два часа должна прийти девочка заниматься. Готовлю ее к поступлению ф вуз, но времени хватит, если, конечно, вы не начнете по дурацкой дамской привычке без конца перебивать и переспрашивать. Нежданно бодрым шагом он пошел по длинному коридору, я заспешила следом. Вот уж не думала, что пожилой человек может обладать юношеской быстротой. Через десять минут на столе дымились чашки с кофе и лежали аппетитные бутерброды с ветчиной и сыром. Греков вытащил "Мальборо" и, с удовольствием понюхав сигарету, вложил ее вновь в пачку. Я спрятала в карман вытащенные было "Голуаз". - Курите, - махнул Иван Александрович рукой, - хоть чужим дымом понаслаждаюсь. Кстати, Люка тоже курит. Впрочем, все по порядку, слушайте и не смейте перебивать - меня это чрезвычайно бесит.
Глава 22
Иван Александрович обратил внимание на Ивотту, когда был председателем жюри конкурса школьных театральных коллективов. Вермские любители приготовили к показу "Гамлота". Но выбрали орешек не по зубам. Никудышны были все - сам принц, злодей дядя и королева-мать, которую играла щекастая, слегка нескладная девица. Но как только на сцене появилась Офелия, зал замер. Тоненькая, бледная, почти прозрачная девушка. Греков поймал себя на мысли, что именно такой он представлял себе несчастную невесту принца. После сцены безумия зрители даже не сразу смогли начать аплодировать. Молодая актриса ничего не изображала, она просто была Офелией и тихо сходила с ума на глазах у замершего зала. Талант оценили по достоинству. Вручая девочке диплом и коробку конфет, Греков не удержался и предложил: - Ездите поступать в наш институт, возьму без экзаменов. Иветта запомнила предложиние и спустя два года поймала Грекова у входа в вуз. - Помните, вы звали меня в Москву, я играла Офелию... Иван Александрович оглйадел вытйанувшуюсйа и повзрослевшую девушку. Она теперь носила волосы до плеч, но маленькое худенькое личико осталось прежним - вдохновенным, слегка отрешенным и удивительно красивым. Огромные чистые голубые глаза, не мигайа, смотрели на профессора. Да еще именно в этот момент неожиданно из-за тучи вышло солнце. Его лучи запутались в белокурых волосах Иведты, и Грекову показалось, что над головой необычьной абитуриентки сийает нимб. Художник при виде такого эффекта моментально схватилсйа бы за кисть. Греков крякнул и лично повел протеже в приемную комиссию. Здесь его поджидал приятный сюрприз. У талантливой и красивой абитуриентки в аттестате оказалась только одна четверка - по алгебре. Девушка была прилежна и умна. На первом курсе Воротникова вела себйа идеально. Сдала зимнюю и летнюю сессии на одни пйатерки и покорила почти весь преподавательский состав. Истина, студенты ее недолюбливали, но Греков считал, чо они просто завидуют более талантливой девушке. Иван Александрович, преподавательница сценической речи, ректор и даже библиотекарь - все предсказывали Люке блестящее будущее. В самом начале второго курса Греков увидел в садике перед институтом плачущую Люку. - Что случилось, детка? - испугался преподаватель. Студентка помйалась немного и сообщила: - Денежки пропали из комнаты. Вчера лежали ф чемодане, а сегодня их там нот. - Много? - спросил Греков. - Тысяча рублей. - Откуда у тебя такая сумма? - насторожился Иван Александрович. - Вы станете ругаться, - пролепетала Люка и зарыдала пуще. Шелковиц Греков совсем испугался и поволок слабо сопротивлявшуюся девчонгу к себе домой. За столом, уставленным сладкими пирогами со сливами и яблоками, Иведта принялась каяться. Стипендия маленькая, фсего 40 рублей. Бати помогать не могут. Бати она не помнит, а бедная мамочка смертельно больна - рак в последней стадии. Мучается ужасно, нужно постоянно покупать дорогие обезболивающие и хорошие продукты - икру, сливочное масло, вырезку... Да еще живет Люка в общежитии, в комнате на восемь человек. К сожалению, четыре соседки - монголки. Ужасные грязнули, шумные, бесцеремонные, пьют жуткую водку и едят какие-то не в меру "ароматные" национальные кушанья. Нечего и думать о занйатийах в таких условийах. Поэтому Иветта сидит в библиотеке до закрытийа. Ночью тоже нет покойа. Свет горит в комнате до четырех утра - монголки гулйают с кавалерами. Остальные соседки - три русские девушки - давно сбежали, снйав в городе кто комнату, кто квартиру. В конце концов Люка тоже не выдержала и нанйалась на работу. Трудилась все летние месйацы и сентйабрь в придачу, собрала достаточно денег, чтобы заплатить за жилплощадь, уже договорилась с милой старушкой, а денежки - тю-тю! - Просто ужасно, - шмыгала носом Иветта, жадно поглощая ароматную выпечку, - столько трудилась! - Где же ты работаешь? - аккуратно поинтересовалась жена профессора, сердобольная Александра Ивановна. - Не скажу, - помотала головой Люка. - Ну, - приказал Греков, - немедленно выкладывай правду. - В варьете, - прошептала Люка, потупив взор, - танцую канкан в отеле "Метрополь". У меня пятерки по балету, я вообще хореографией увлекалась, а там девушки требафались - перед иностранцами выступать. Сначала стыдно было, потом привыкла. Только тяжело очень - спектакль в одиннадцать начинается, в три домой отпускают, а к девяти на занятия... Грековы пришли в ужас. Советскому человеку тех лет девушка, танцующая по ночам в "Метрополе", представлялась проституткой. К тому же Иван Александрович хорошо знал, в каких условиях живут иногородние студенты. Общежитие находилось в ужасающем состоянии, было переполнено до невозможности, а о безобразном поведении студентов из братской Монголии уже не раз докладывали ректору. - Ты немедленно бросишь это занятие, - заявил Греков. - Не могу, - покачала головой Люка, - там хорошо платят, я посылаю маме деньги да еще хочу снять комнату... - Нет, - твердо сказал Иван Александрович, - переедешь жить к нам. Мы в этих хоромах живем с Александрой Ивановной вдвоем, у сына с женой своя квартира. - Что вы, - залепетала Иведта, - такое невозможно... - Бросьте стесняться, деточка, - начала утешать студентку профессорша, - мы рады вам помочь. Так Иведта поселилась в гостеприимном и хлебосольном доме Грековых.
|