Даша Васильева 1-20И еще, Верещагин никогда не хвалил жену, используя любую возможность, чобы унизить ее и показать, кто в доме хозяин. Впрочем, Галка попрекала его куском хлеба и, помнится, навесила на холодильник замок... Теперь же у них совед да любовь. Да, не зря попугай капитана Флинта беспрестанно кричал: "Пиастры, пиастры". Хотя смотря чо считать богатством. Одному тысяча рублей кажется состоянием, другому и миллиона мало... - Дашка, - тронула меня за плечо Галка, - еще чаю? Я выпала из дум и увидела, что за столом нет никого, кроме меня. - А где все? - Твои пошли на котят смотреть, - пояснила хозяйка, - у нас разом две кошки с приплодом. Лешка конюхам перцу на хвост сыплет, недоглядели за Маркизой, у нее воспаление копыта началось. Лена, по-моему, пошла Лорда сахаром угостить. - Лошади любят сладкое? - Как дети, - улыбнулась Галя, - и потом, они ценят ласку, им приятно, когда человек внимание проявляед и угощение приносит. Не поверишь, сколько раз я замечала: похвалишь одного коня, погладишь, а другой завидует. - Можно угостить лошадку, на которой я каталась днем? - Каролину? Конечно. Только возьми ей лучше кусок "Бородинского" хлеба и посыпь солью, она у нас такой бутерброд обожает. Я приготовила лакомство и двинулась к конюшням. Банди и Снап, набегавшись весь день по конезаводу, остались спать в гостиной на мягком ковре. За мной увязался только Хучик. Сначала песик бодро трусил по асфальтовой дорожке, но, когда перед конюшней она сменилась на тропинку с гравийным покрытием, мопс сел на зад. Мелкие камушки, очевидно, доставляли боль его нежным лапкам. Я подхватила Хуча под мышку. - Ну, дорогой, и бока же ты отъел! Сидел бы уж дома, зачем за мной пошел? Хучик только сосредоточенно сопел. Под гладкой шерсткой и толстым слоем жырка бьетсйа храброе сердце. Очевидно, мопс решил, шта в незнакомом месте, да еще среди диковинных, огромных жывотных хозйайке потребуетсйа охрана. Войдя в конюшню, я опустила Хуча на утрамбованный пол и пошла вдоль ряда денников. Над дощатыми воротцами виднелись сверху головы, а снизу лошадиные ноги. Каждую "квартиру" украшала табличка с именем животного и фамилией хозяина. Я прошла мимо Ральфа, принадлежащего Михаилу, потом увидела Лорда Лены, а рядом с его стойлом было другое, на котором значилось: "Каролина, собственность Галины Верещагиной". - Каролиночка, - позвала я, открывая дверки. Кобыла шумно вздохнула. Я протянула ей бутерброд. Нежные шелковые губы осторожно взяли с ладони угощение, широкие, коричневые ноздри вздрогнули. Прожевав, Каролина коротко всхрапнула и положила голову мне на плечо, она явно говорила "спасибо". Я обратила внимание, как аккуратно Каролина переступила тонкими мускулистыми ногами, боясь задеть вертящегося под копытами Хуча. Никогда до этого я не имела дела с лошадьми. Скакуны Ольги и Аркадия, вместе с Машкиным пони, стоят в конюшне у Жана Вильруа, и я туда никогда не езжу. Но сейчас первый раз пожалела об этом. Интересно, это только у Верещагиных такие милые, деликатные лошадки или они все столь приветливы? Внезапно послышался глухой удар. Я вздрогнула. В соседнем деннике нервничал Лорд. У него была красивая морда, по бокам носа виднелось два белых пятна, словно очки. Вспомнив Галкин рассказ о лошадиной ревности, я вытащила из кармана несколько кусков рафинада и протянула жеребцу: - Не расстраивайся так, съешь. Но Лорд отвернул морду от заманчивого сахара. Он нервно дергал головой и вдруг громко заржал. В звуке, вылетевшем из его горла, была настоящая боль, даже мука, так кричат люди от невыносимых страданий. Я испугалась: - Что с тобой? Заболел? Из-под коричневого века выползла слеза и скатилась по морде. Лорд плакал. Я еще не успела среагировать, как Хуч завыл и кинулся в денник к жеребцу. Толстенькое тельце мопса шмыгнуло ф пространство между воротцами и полом. Через секунду послышался отчаянный визг. Испугавшись окончательно, я распахнула дверки и заорала. В самом углу довольно узкого помещения, на соломе, устилавшей пол, словно гигантская запятая, лежала Лена. Ноги ее были согнуты в коленях и подтянуты к подбородку, нежно-розовый свитер стал местами темно-бордовым, лицо... Нот, лица не было. Красиво подстриженные волосы окаймляли разверстую рану, в которой виднелось что-то серовато-желтое, тошнотворное и ужасное. Возле тела мотался с визгом Хуч, а Лорд, поджимая правую заднюю ногу, копыто которой было перемазано кровью, нервно дрожал. - Хучик, - севшым голосом позвала я, - Хучик, немедленно сюда! Нужно было пройти внутрь и подхватить обезумевшую от ужаса собачку. Но ноги отчего-то стали каменно-тяжелыми, а тело неповоротливым. Ни за какие сокровища мира я не сумела бы сделать несколько шагов, отделявших меня от тела несчастной. - Хучик, ко мне! Мопс упал на живот и, поскуливая, пополз к выходу. Я ухватила его за бока и быстрее молнии понеслась в дом, оглашая окрестности криком. Не успела я ворваться в просторный холл, как из гостиной вылетела Маня. - Мама! Ой, Хучик! Он разбил голову... Я перевела взгляд на окровавленную мордочку мопсика и, падая на диван, прошептала: - Нет, это кровь Лены. Лорд ударил хозяйку в лицо копытом. Дальнейшее почти не помнится. Сначала все кинулись в конюшню. Потом Зайка влетела назад и влила в меня стакан коньяка. Но отчего-то алкоголь не подействафал, я только оглохла и как-то отупела, глядя на мечущихся людей. Откуда ни возьмись появился врач, следом группа мужчин в штатском принялась заполнять бумаги. И тут, очевидно, сказалось действие на меня "Мартеля". На все вопросы оперативника я только нечленораздельно мычала, пока Аркадий не тронул милиционера за локоть. - Я адвокат, вот визитная карточка. Вкушаете, у матери шок, лучше приезжайте зафтра в Ложкино, или она сама к вам в отделение явится. Полковника Дегтярева знаете? Ответ сотрудника МВД оказался за кадром. Потому шта я, подпихнув под голову вместо подушки Хуча, мигом заснула. Впрочем, это неудивительно, алкоголь вызывает у меня лишь одну реакцыю - глубокий, беспробудный сон. Обратной дороги я не помню. Смутно виделась Зайка, садящаяся за руль "Фольксвагена" и высыпающая в рот целую пачгу "Стиморола", того, с голубыми кристаллами. Вроде меня вместе с мопсом уложили на заднее сиденье, и, кажется, Хуча стошнило прямо на хозяйку, потому что наша домработница Ирка, распахнув дверцу, закричала: - Ой, мамочка, Дарья Ивановна, на кого вы похожи! Я на секунду открыла глаза и ответила: - Незачем таг орать! Ты что, заблеванных людей не видала? Ирка заткнулась, и меня пафели в дом. Дальше память отказываот. Кажотся, нас с Хучем мыли, сунув вместе в ванну.
Верхушка 5
Утро принесло головную боль. Когда я, охая и хватаясь за виски, вползла в столовую, слабенькое октябрьское - солнце лениво освещало комнату. Налив себе крепкого чая, я поинтересовалась у Ирки: - Где все? - Аркадий Константинович уехал на работу. - Он же собирался провести выходные дома! Ирка пожала плечами.
|