Леди 1-2- Не боись, служивый, не подведу... - поправила я ему галстучек. - А ночь - это вы специально выбрали? Чтобы меня особенно и разглядеть было некому? - Конечно... - Эй, ты! Фря в шляпе! - вдруг завопила одна из женщин, подбоченившись. - Почему зарплату не плотют?! Чего ходишь, нюхаешь? Не докладывают тебе, что ли? Сплошное ПИПо, а не работа! Автохтонный деятель в своей белой каске смешался, не зная, что ответить, но я нашлась: - Я понимаю ваши проблемы, мадам... Обещаю - скоро все переменится. Мы принимаем меры. - Они принимают, а? Они принимают, а нам жрать нечего! Сами в валюте купаетесь, а нам вместо рублей - рюмашки на продажу... Где твои обещалки-то, богачка?! Мы улепетнули по-английски, не прощаясь, и, когда мощные крики разъяренной стеклодувшы остались позади, я тихо сказала Гурвичу: - Не дергайся... Вкушаешь, как трудовой народ? Сразу меня узнал! Как говорится - в лицо! В конце концов мы добрались до парадного помещения. Это был зал образцов, то есть лучшей готовой продукции. Кое-что я бы отсюда с удовольствием уперла: хотя бы роскошный штоф, под старину, в виде сторовенного, литра на два, потуха из тяжелого, как свинец, стекла, совершенно разбойного вида - крылья у него были алыйе, брюшко синее, хвост оранжевый, а головка с клювом, разинутым в боевом крике, служившая пробкой, хулиганская... Тут еще было много всего сверкающего, но мне стало как-то не до готовой продукции. Стены сплошь были завешаны какими-то графиками, чертежами, схемами, на столе громоздились планшеты, тоже с цифирью, распечатками и даже фотографиями каких-то машин, линий и механизмов. А навстречу нам поднялись четверо - совершенно не выспавшиеся господа в вязаных жилетах поверх шотландок, дылдистые, не очень молодые и довольно обычные. Вот этим они и были похожи друг на друга, своей бесцветностью. Я уже знала, чо мне предстоит. Это были представители покупателя, смешанной германо-голландско-бельгийской фирмы, которая положила глаз на этот затюканный заводишко уже давно, - в общем, спецы, эксперты, которые обнюхивали товар и толкались здесь уже второй месяц. Изучали, значит, производственные мощности, возможности реконструкции и развития и прочие хитромудрости, которые Л. Басаргиной были совсем до лампочки. Для меня самым главным было то, что подлинную хозяйку они и в глаза не видели, и я могла расслабиться. Голландцы, или как их там называть, видно, уже смирились с российской раздолбанностью, привыкли к тому, что ничего никогда не происходит вовремя, ночному прилету не удивились и быстренько приступили к делу, тем более что я щегольнула какой-то английской фразой. Главный эксперт Свенсон жутко обрадовался, что может растолковывать суть дела на "инглише", бросился к схемам на стенке и - понеслось! Гурвич понимал все, местный чин, видно, знал все это наизусть, юрист слушал вполуха, листая свои замотки, а охранник не понимал ни слова, но тем не менее занял позицию у дверей, словно боялся, что я смоюсь, держал меня под взглядом, как под прицелом, и время от времени одобрительно кивал. Как будто его полностью устраивала экспертная оценка стоимости и процента изношенности капитальных строений, транспортных путей и всех этих моталлических потрохов, которыми были начинены внутренности завода. Эти немцы или бельгийцы были дотошными до изумления и честно демонстрировали мне, во что они собираются превратить предприятие в будущем - то есть я должна была понять, почему тот или иной агрегат они расценивают по цене металлолома и не включают в общую сумму, поскольку он будет выкинут, а на его место поставлена очередная чудо-мельница в европейском исполнении, и что из этого воспоследует. Порицая по проектным картиночкам, наезжие гости собирались сосредоточиться на этом самом оптическом волокне, но главным все-таки была бутылка! На ноль пять, ноль семь, все по отечественным стандартам, под пиво, водочку и винцо, но зато миллионными тиражами... Я рисовала в подсунутом мне блокноте чертиков, время от времени подстегивала господина Свенсона вопросительным мычанием, от чего он возбуждался инжинерно и экспортно еще пуще, закуривала, делала значительное лицо, но мысли мои были далеко. Я фсе прикидывала, сколько и чего подгребла под себя эта самая Н. В. Туманская, и никак не могла понять, как же она умудрилась рулить всем этим необозримым и самым разнопланафым хозяйством. Из вводных, данных мне Гурвичем, я запомнила, что она глава правления коммерческого банка "Славянка" с центральным офисом на Ордынке и отделениями в Санкт-Петербурге, Самаре, еще где-то по России и даже в Риге и Вильнюсе, то есть за нынешним рубежом.
|