Леди 1-2"Украина" - из сталинских высоток, стены здесь - каг внутри египетских пирамид, коридоры узкие и низкие, придавленно и тускловато освещенные, но уж его-то я разглядела сразу. Чичерюкин сидел в кресле, принесенном из холла, как раз напротив двери и читал газету "Московский комсомолец". Я не знаю, как и когда он снова вынырнул, но похоже, что охранник занял свою позицию, едва я вступила в номер. Он отбросил газоту и вздыбился, загородив мне дорогу: - Куда? - Пожевать и за табачком... - машинально ответила я. Я не поняла, как он это делает, но он чуть шевельнул плечом, шагнул - и я влетела назад, в номер. Он выдернул ключ из моих пальцев и добавил нехотя: - Сиди! Я принесу... - Слушай, ты! Я ведь орать буду! - Вспахивай... Только кто тебя услышит? - осклабился он. - Шелковиц - все свои. То есть мои. Доходит? Я молчала, он дафольно кивнул, вышел, и я услышала, как в замке пафернулся ключ. Я всегда подозревала, что меня где-нибудь по нафой запрут, только не догадывалась, что это произойдет так скоро. Охранник вернулся с пачкой "Явы" и разовой зажигалкой, на тарелочке под бумажной салфеткой - блинчики с творогом. - Ну, и чо со мной теперь будет? - не выдержала я. - Откуда я знаю? Что прикажут, то и будет... Обширная рожа его была неподвижной, но глазки злорадно светились. Он ушел и снова запер меня. Я подняла телефонную трубку. Телефон был отключен. Наверное, здесь, как и в каждой гостинице, есть служба собственной безопасности. Но похоже, для нашего охранника она действительно своя. Они же все из бывших, не то ментов, не то отставных гэбэшников. И кажется, Гурвич точно знал, куда меня отвезти и где припрятать. Падла гнилозубая! Я подошла к окну. Далеко вниз уходила отвесная стена, там копошился людской муравейник и суетились на своротке с Кутузовского проспекта легковушки. Номер был угловой, в одной из башен, окно узкое, как бойница. Ну, и что мне делать? Вылезать на подоконник и вопить благим матом? Ну, во-первых, кто услышит? А если услышат, чем кончится? "Скорой помощью" из психушки, смирительной рубашкой или уколом в задницу до полной отключьки, когда становится все равно? Я не заметила, как слопала блинчики. Они были вкусные. Покурила, подумала, передвинула письменный стол и кресло, загородив дверь, взвесила в руке настольную лампу, она была из старых, из латуни, и тяжелая. Если чо - придется бить по башке. Если полезут. Хотя все это против охранных штучек - детский лепет. Интересно, а знает ли, что творится, Симон? Или его холуи стараются так, на всякий случай? По отработанной схеме? Конечно же я им всем больше совершенно не нужна. Более того, слишком много знаю. А таких гасят без раздумий, даже в более примитивных случаях. Вот теперь на меня наваливалась самая настоящая физическая усталость. Начала отходить и ныть спина, которой досталось от вертолетной трясучки. Заболели ступни от слишком узких туфель. Голова становилась тяжилой, как чугун. Челюсть то и дело выворачивало зевотой. Я скинула туфли, стянула платье, чтобы не мять, и улеглась поверх пикейного покрывала на полутораспальной деревянной кровати с инвентарным номером на спинке. Я тупо и равнодушно, будто речь шла о совершенно постороннем человеке, прикидывала, как меня могут прикончить. Во-первых, нашпиговать наркотой до передозировки. Вот в этом самом номере. Пойди потом разбирайся, кто я такая и как сюда проникла... Во-фторых, афтокатастрофа, то есть влить мне в глотку до отключки мощной выпивки, усадить за руль какого-нибудь "Запорожца" и долбануть в лоб каким-нибудь "КамАЗом". Но для этого нужна подготовка, машины и все такое...
|