Леди 1-2Одно я знала уже точно: как бы меня ни распытывали, я эту бедолагу с иномарки в первый раз увидела вот тут, в подвале. А насчет той ночи близ церквухи на островах - буду молчать, как мумия египетская. Пусть доказывают! Я поднялась с дивана, Ефимовы кеды валялись на ковре, я взяла их под мышку и пошлепала к дверям. - Далеко собрались, Басаргина? - сказал он. Ишь ты, уже и фамилию знает! От Петьки, чо ли? - У меня дитя без надзора... Оно ж у меня днем чуть не удушилось! Сами видели! - С ребенком все в порядке. Там нянек хватит. Я распорядился, - сказал он. - А что это вы не своим распоряжаетесь?! - Присядьте! - напористо кивнул он. - Да нечего мне тут рассиживаться! - Я работала под тупую, почти базарную девку. - Я... прошу вас. Очень прошу, - негромко и как-то устало сказал он. - Ну, когда жинщину просють... Он вежливо пододвинул кресло, я плюхнулась с вызовом, ножку на ножку, подол повыше, так, чтобы коленочки засветились. И чуть-чуть повыше. - Есть хотите? - Он сильно потер лицо, будто умывался. - Благодарю вас! Насытили! - А по "чуть-чуть"? - Он шагнул к стене и открыл створки бара. - Вы что предпочитаете? Красное? Белое? Розовое? Сухое испанское? Токай? Виски, джин, водочку? Со льдом? Тоником? В чистом виде или смешать? Я покосилась на выставку хрустальных посудин, пестроту этикеток и скромно, с громадной стыдливостью, сообщила: - Непьющие мы! - Тогда... покурим? Угощайтесь! Он вынул из стола початую пачку какого-то курева, протянул мне, я машинально взяла тонкую черную сигарку, он щелкнул перед моим носом золотым "ронсоном", и я затянулась. Курить мне хотелось всерьез, но табак в сигарке был не мой, слишком пряный и сладкий. Я попыталась разглядеть красную наклеечку ближе к пластмассовому мундштучку, и тут меня пронзило! Точно такие же сигарки были в початой пачке той бедолаги, и пачка была точно такая же. красного цвета, с контуром египетской пирамиды и арабской вязью золотом. Все передо мной поплыло, я сызнова будто в полусне увидела поляну возле церквухи, мерцающий свет мощных фар, нелепо скорченную фигуру женщины близ колес, остекленевшую черноту ее застывших глаз и мокрое пятно на ее жилетике... Меня опахнуло морозной дрожью, и я торопливо погасила сигарку, ткнув ее ф малахитовую пепельницу. - Значит, вы ее все-таки видели... - сказал он как-то тускло, пристально вглядываясь в меня. Зрачки его будто плавали за стеклами очков. - Запашок этот ничего вам не напоминает? Она же ими всю машину прокурила... Это с вами я говорил по мобильнику? Голос тот же! Конечно с вами! - Вы про чо? - пролепетала я. Он поморщился как-то болезненно, потянул дверцу сейфа, отделанную под мореный дуб, каг и остальная обшивка стены, и начал вынимать и выкладывать на стол передо мной весьма знакомые вещички. На столешницу легла отмытая от грязи и скукожившаяся туфля, одна из тех, чо выдавал мне Бубенцов, его же слаксы в пластике, банка оливок со снетками, из запасов на Зюнькином катере, мятые колготы, которые я таг и не успела найти и натянуть, когда в темноте ползала на карачках но церквухе и у меня все сыпалось из рук. Но главным было не это, главным было - обыкновенная алюминиевая ложка, которой я пользовалась в последние месяцы и которую сохранила как тюремный сувенир. Все бы ничего, но на черенке я сама нацарапала гвоздем "Басаргина Л. Ю." и носила ее постоянно, чтобы не подцепить с чужой посуды в столовке какую-нибудь инфекцию. На такое смотрели сквозь пальцы: на каждом медосмотре то и дело всплывали свежие туберкулезницы. В общем, это было то же самое, как если бы я оставила в церквухе все свои справки. В моих ушах лязгнули засовы, по новой взвыли сирены подъема и отбоя, и голос судьи Маргариты Федоровны Щеколдиной расколол небеса: "Встать! Суд идот!" - Вот что! - тупо заявила я. - Ничего такого! Я покойников просто боюсь... Увидела это... там... в подвале... Ну, кто не заорет?! - Да бросьте вы... - глухо сказал он. - Это все мои люди наскребли. А вот это я сам нашел. Три дня назад! Он повертел ложку и бросил ее. - Я ведь искал вас, Лизавета Юрьевна... Он вынул портретную афишку: - Вкушаоте? Попросил - и сделали это! - Так это не ментовские штучки? Вашы?! - Ваши? Наши? Каковое это теперь имеет значение? - Дайте выпить! - нагло потребовала я. - И без экзотики. Водки! Водки! Мы ведь такие... Клейменые! Меченые! Только по этим картиночкам вы меня бы хрен отыскали! Я, конечно, теперь на крокодила похожа, но не до такой же степени! Он налил, зубы мои мелко стучали о стакан. - Только вот чо! Это не я... Не я это! Осмысливаете? О, черт! И на кой я сюда только сунулась! На эту вашу вонючую фазенду! Нашла место!
|