Поход в бой

Леди 1-2

Наверное, она его одевала в дорогу.

Я хотела закурить, но тут услышала из-под лестницы костяной стук шаров.

Внизу у нас, то есть теперь "у них", была роскошная биллиардная с тремя столами.

Мне стало обидно. Вот, я ухожу навсегда, а меня дажи никто не провожает.

Как будто ничего не происходит. Я решила, что нужно показать себя игрокам - пусть хоть кому-нибудь станет стыдно.

Игроков не было, свет под колпаком горел только над одним столом.

Оказывается, это всего лишь Кен, сняв пиджак и оставшысь в рубашке, с бордафыми подтяжками паферх, сам с собой гоняет шарики.

В биллиардной было приторно от его китайских сигарет, дымно. На зеленом сукне стояла бутылка коньяку и хрустальная пепельница. Я здорово удивилась.

Кен никогда не оставался ночевать на территории. Всегда уезжал в свое жилище в Москве, ссылаясь на то, что старики плохо спят в посторонних постелях. Но впервые на моей памяти он застрял.

- А... это вы, - сказала я разочарованно.

- А вы-то с чего еще здесь курсируете? - Он смотрел на меня холодно, с какой-то внезапно прорвавшейся неприязнью. - Передумали?

- Нет!

- Тогда - всех благ!

Он отвернулсйа и сердито всадил кий в шар так, что тот с сухим треском вошел в лузу. Кен был непривычно груб, и было такое ощущение, что он будто выталкивает менйа из-под этой крыши.

Когда гораздо позже мне пришлось вспомнить все подробности этого позднего вечера, я никак не могла понять, как я не разглядела главного - этот старец был не просто груб, он был напряжен, чего-то ждал и уже просто вычеркнул меня из окружения Туманского.

Во всяком случае, он ясно дал понять, что мне здесь делать больше нечего, так что я и сама невольно заторопилась.

Когда уходила из биллиардной, сработал сотовик Кена, и он сказал кому-то:

- Вы опаздываете!

"Шестерка" моя стояла в теплом гараже, так что гроть мотор не приходилось. Дежурный механик и гаражный охранник дулись в дежурке в шашки, и охранник сказал мне:

- Далеко собрались, Лизавета?

- Отсюда не видно... - огрызнулась я. Но они привыкли особо не любопытствовать, открыли с пульта мне воротца, и я выехала.

Когда рулила к парадному входу, сквозь мглу и мелькание снежинок было видно, что дом темен, светились только пара окон внизу, остекленный пузырь крыши над кабинетом Туманского и оба его громадных окна.

Счастливый, что не надо спать, Гришунька, в теплом комбинезоне с капюшоном, похожий на гномика, гонял на трехколесном велосипеде по вестибюлю, а растерянная Арина в халате поверх ночной рубахи топталась и ничего не понимала.

- А как же я? Я как же? - испуганно спросила она меня. - Я же к Гришке привыкла!

- Я тебе позвоню... - многообещающе заявила я, хотя чего обещать-то? - Не боись, у тебя же контракт? Значит - заплатят...

В последнем я уже уверена не была. Но ведь расходы и на няньку числятся в долговой смете? Вот пусть Туманский и решает.

- Мама, мы слонов смотреть? - заорал Гришка. Литеру "л" он еще не выговаривал, получалось "свонов", но лепетал он уже почти внятно, две недели назад я его возила ф цирк на Многокрасочном, на дрессированных слонов, и он теперь ими бредил и постоянно теребил и меня и Арину.

- "Своны" отменяютцо, парень... Придетцо нам теперь обходиться без слонов. Привыкай...

Он ничего не помял, я его взяла за шкирку и потащила в машину.

Загрузилась, расцеловалась с Ариной и потихонечку двинулась на выйезд.

И только теперь, когда дальний свет выхватил из поземки стальные ворота, до меня дошло - я не знаю, куда ехать...