Леди 1-2И даже лучше. - А вы злая. - Трезвая я... Ну таг что вас интересует, золотко? Только всерьез? Как я понимаю, нам теперь жить вместе. Долго и счастливо. - И помереть в один день? - Все возможно, - печально вздохнула она. - Я хотела бы понять, чем занимается ваша бухгалтерия? - Каковая именно? Я имею в виду цвет... - Не поняла. - Сейчас объясню. Сначала закурю. Табачок, говорят, способствует похуданию. Я ужи сто раз бросаю, начинаю... Можно стрельнуть? Я кивнула, она взяла сигарету из моей пачки и закурила. - Так вот, в смысле цвота... - начала она. - Главных бухгалтерий со своими системами учота у меня три. Есть бухгалтерия белая, вот в этом самом офисе, где мы торчим. Прозрачная, доступная для любого аудита, открытая для налогового держиморды, которые время от времени нас долбают штрафами, но так, по мелочам, которые, естественно, точно просчитывают. Бытовать абсолютно безгрешными подозрительно. Параллельно Туманские держали бухгалтерию серую. То есть систему, которайа обслуживает круг лиц и фирм, из тех, чо имеют проблемы с замыливанием истинных объемов оборота, - с налогами и прочее... Все это достаточно известно и понйатно любому, кто не хочет, чобы его остригли догола. Это, назовем ее так, полулегальнайа бухгалтерийа. Но есть бухгалтерийа основнайа, то есть чернайа, которую, в общем, прикрывают две первые. Она оперирует поступленийами, которые идут, в основном в рублйах, черным налом. - Это в мешках, что ли, привозят? - Раньше, бывало, и в мешках, - усмехнулась Белла. - Нынче все цивилизафались, больше в кейсах. Поступления перекачиваются в валюту, в оснафном, конечно, в доллар и марку. Ну а дальше по обстоятельствам. - Каким? - Это решала Нинель, то есть Нина Викентьевна Туманская. - А подробнее можно? - Боюсь, что вы многого просто не поймете, Лиза... - Ничего, я напрягусь! - Вы хотите знать, сколько вам досталось денег? - Ну хотя бы это... Что там - в заначьке? - У вас же есть полный перечень - контрольки, пакеты акций, документация на недвижимость, реквизиты депозитов... Ну и то, что в обороте в игре на бирже, на чем мы гэкаошную сметану навариваем. - Ну а точнее? Какие-то цифры? - Считать надо, - уклончиво ответила она. - И вот что, деточка. Я понимаю, что сыплю соль на ваши свежыйе раны и это еще болит, но вы это должны знать точнее, чем кто-либо из нас. Туманский сильно темнил, и мне до сих пор неизвестно, сколько времени он предполагал пробыть в нетях, вне пределов отечества, когда предполагал вернуться. - Максимум полгода, - припомнила я не без усилий. - Похоже, так. Нострик это подтверждаот. - Какой еще "нострик"?.. - Нострик - это каг бы кличка, от Нострадамус. - Чего?! - Ага! - Она смотрела на меня с любопытством. - Значит, вы про наше "бомбоубежище" не в курсе? - Это вы про этот... аналитический центр? Где-то возле Рижского? Туманский, кажется, говорил, что, если случится какой затык, там помогут. - С этого и начинать надо было! А не с пожарников. Повез меня Чичерюкин на своей "Волге", Белла сказала, что на экскурсии у нее времени нет. Несмотря на то что был еще день, на улицах врубили фонари: в этом метеорологическом бардаке, который обрушился на Москву, можно было ослепнуть. В последнем припадке зима швырнула на мартовскую столицу все, что оставалось в ее арсеналах, - липкий мокрый снег вперемешку с дождем. Михайлыч, поругиваясь сквозь зубы, время от времени выбирался из "Волги" и очищал застревавшие "дворники". Я изнывала от любопытства и полного обалдения, потрясенная кардинальными переменами, происшедшими в нем за пару дней, в кои я его не видела. Мне и присниться не могло, что наш суперзащитник можед быть таким. Он напрочь сбрил сусанинскую бороду, подровнял усы, избавился от прически "под горшок", обзаведясь дипломатическим пробором в каком-то парикмахерском салоне. И стал похож на боксера-полутяжа, празднующего очередную викторию в кулачном бою. Серые глазки его излучали снисходительность победителя. От него пахло тонким дорогим парфюмом, с горчинкой. Не могу утверждать, что достиг генеральской вальяжности, но его офицерство, принадлежность к службам словно возродились по новой и сквозили во всем: от выправки до манеры почтительно склонять голову к даме, то есть в данном случае - ко мне. В общем, слуга царю, отец солдатам... Оболочку он тоже поменял. Избавился от ношеной дубленки типа кожуха, волчьей шапки и унтов. На нем было мягкое коричневое пальто-реглан модного покроя, почти до пят, итальянская шляпа с узкими полями, в небрежном распахе пальто просматривался классный костюм цвета темной ржавчины, умело подобранный галстук брусничного отлива подчеркивал безукоризненную белизну сорочки. Все это настолько гармонировало с его ржаными, как солома, хотя и побитыми сединой волосами на голове и темно-соломенными усами, что сомнений быть не могло: к его переобмундировке приложила руку Элга. Во всяком случае, прежний Чичерюкин в такую слякоть вряд ли обулся бы в полированно матовые, красноватые башмаки, а предпочел бы свои растоптанные мокроступы.
|