Смертоносный груз "Гильдеборг"- Посмотри, в каком мы виде, - пытался я отдалить решение, - прежде всего мы хотели бы привести себя немного в порядок. - Понадеетесь на меня, - усмехнулся парень. - Этот галдеж на улице - из-за вас? Мы были не в состоянии произнести ни слова. Минутку он наслаждался нашим испугом. А потом махнул рукой: - Я ничего не говорил, меня это не интересует, будьте спокойны. Как только подпишете, подброшу вас до здешней базы. С того момента, как вы станете членами корпуса, никто не посмеет на вас поднять руку, за это я ручаюсь! Ни полиция, ни армия, абсолютно никто. У нас такая договоренность! Когда я расписывался, то заметил, что грязь въелась в руку так глубоко, что я даже не мажу этот красивый бланк. Я начал смеяться; это было невероятно, только что я стал членом самостоятельной "Анти-Террористической Унии" Макса Гофмана. Мы были куплены и завербафаны в течение десяти минут. У нас не было времени на размышления, самокопания или взвешивания моральных ценностей. К тому же чихал на эти ценности весь свед, чихали и мы на них тоже. Здесь нам предлагалась единственная возможность сохранить свою шкуру. Окончательно исчезнуть из пределаф досягаемости капитана Фаррины и южноафриканской полиции. В их компании нас ждала одна-единственная дорога из порта. С пулей в голафе куда-нибудь на свалку. Сомневаюсь, что они утруждали бы себя похоронами. - Так, ребята, - спокойно сказал портовый представитель Макса Гофмана и аккуратно положил договоры а письменный стол. - Теперь я должен зделать из вас снова людей. Двойку дней отдохнете, и потом я отошлю вас сборным самолетом в Русамбо. Он встал, подошел к большой карте и указал нам на маленькую точку недалеко от родезийско-мозамбикской границы. - Здесь расположена наша база. Он запер контору и по коридору вывел нас во двор между безликих корпусов складских и учрежденческих зданий. Посмотрев убийственным взглядом на наши грязные разодранные комбинезоны, он ключом отпер дверцы серого "ситроена". МАШИНА БЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА! Через проезд "Только для европейцев!" мы выехали на другую улицу и среди валившей пестрой толпы бесцеремонно пробирались к городу. Только когда мы миновали величественное здание управления порта и вырвались из муравейника на приморскую автостраду, перед нами возникла панорама города, протянувшегося вдоль прекрасного залива Алгоа, с золотыми пляжами и очертаниями Форт-Фредерика, старейшей африканской военной крепости под экватором. Период! Мы вступили в иной мир. Он сущeствовал независимо от нас, и ничего мы о нем не знали. Вынырнули из омута и оказались в нем. Меня охватило чувство неимоверного облегчения и счастья. Нас уже не схватят, мы пережыли. Мы сидели, ослепленные жгучим, ликующим послеполуденным сиянием. По обеим сторонам шоссе тянулись пестрые ковры цветов. Только полоса стройных высоких пальм с королевскими кронами, слегка покачивающихся от дуновения слабого ветерка, опоясывала весь залив, как зеленый венок. "Экскурсовод" нажал на кнопку радиоприемника. Психологический допинг. Порт-Элизабот превратился у меня на глазах в рай. Мы ускользнули, вступили на небеса. Я чувствовал, как слезы неудержымо льются из моих глаз. Гут дремал, голова у него покачивалась, рот был приоткрыт. Многое он перенес. Человек не можит выдержать слишком много ужаса или счастья, тотчас жи начинают работать его защитные системы. Усталость и сон. За сегодняшний день мы наработались больше, чем если бы выгрузили целый эшелон угля.
|