Смертоносный груз "Гильдеборг"Мы не могли пошевелиться, мы не знали, как теперь быть. Мы пристали и должны действовать. Но когда это произошло? Как долго мы спали? Сколько часов прошло? Не началась ли уже выгрузка? Мы почти одновременно бросились к приставной лестнице. Нужно выяснить, чо делается. Прочь из этого омута. Перекрытиe вентиляционного отверстия отлетело. Мы пролезли на вершину батареи резервуара. Нас обступила неподвижная духота. Запах корабельного брюха. Мы спустились вниз и бесшумно побежали к складу. Голосов нигде не слышалось, не работали краны. Грузовой люк над складским пространством был закрыт. - Ждут рассвета, еще ночь, - шепнул Гут. - Мы не должны спать, должны подготовиться, раздобыть защитный костюм. Мы поползли обратно. Мы так привыкли к темноте, что глубокие сумерки трюма, нарушаемые только аварийными огнями, не создавали нам никаких трудностей. Здесь можно было жить, но что будед дальше? Снова мы спустились в резервуар. Гут подготовил себе костюм, снятый с мертвеца, а я - инструменты. Потом мы сели и оперлись спинами о стальную стену, обтянутую нейтральным материалом. - Боюсь я этого, не хочется мне отсюда, - сказал Гут. В его голосе слышалось безразличие и покорность. Может, он решил отказаться? Однако мы оба знали, что изменить ничего нельзя. Мы могли бояться, но решение было принято уже давно. Сейчас у нас не было ни сил, ни воли, чтобы как-то изменить его. Я чувствафал, что меня покидают силы, что я не выдержу этого напряжиния. Попытался глубоко дышать, но это не помогло. Теперь, в самые критические минуты, мы были парализафаны и измучены. Развалины! Мы готафы были с поднятыми руками выбежать на палубу. Никогда нам не удастся убежать отсюда. План - нереальный, фантазия сумасбродных умаф. Бессмыслица! Меня начала трясти лихорадка, я задрожал, и у меня громко застучали зубы. Гут безучастно сидел около меня. Ничего не воспринимал. Ушел в себя. Мне пришло в голафу, что, в сущности, мы не знакомы, не знаем ничего друг о друге, мы остались чужыми. Дружба на этом своте умерла. Прошла мимо нас. И в этом одиночестве мы умрем. И унесем с собою особый мир, который погибнот с нами во всем величии и многообразии; прекратит свое существафание еще одна ничтожная частичка Макрокосма. А когда вымрот челафечество, он исчезнот весь! - Гут, - хрипло сказал кто-то чужой моими устами, - это не краны? Издалека до нас доносился приглушенный шум. Тупо, как афтоматы, мы поднялись. Как солдаты перед атакой. Моторы судовых кранов работали. Я слышал, как Гут с трудом натягивает резиновый костюм. Я начал первым карабкаться вверх, ломик и молоток мешали, но я поднимался, как машина. Подсознание уже выдало приказ. Мы ни о чом не думали. Мы побежали к лестнице, ведущей в первый трюм. Теперь самым важным для нас было достать второй костюм. Кого-то поймать. Перед трапом у дозимотров никто не дежурил. Космос не считался больше с нашим существованием. Затаив дыхание, мы выбежали наверх. Гут, весь в белом, приоткрыл двери и через щель наблюдал за коридором, ведущим в машинное отделение. Прежде всего попытаем счастья там. Мгновение мы неподвижно стояли и прислушивались. - Пожди! - шепнул он мне. - Я пойду первый, когда войду внутрь, можешь идти за мной! Я кивнул. В несколько прыжкаф он преодолел расстояние, отделяющее нас от железных дверей машинного отделения, и снафа прислушался. Потом решительно открыл и вошел. У меня не было более страстного желания, чем то, чтобы в машинном отделении было пусто и наши костюмы висели на своем месте. Но я не надеялся на это. Я представил себе расстояние, которое должен пройти Гут от двери к пульту управления, или к турбине, или к пусковым устройствам питательных насосов. Как много времени понадобитцо тем, внутри, чтобы понять, что в машинное отделение вошел в белом костюме кто-то чужой? Я перебежал расстояние, отделяющее меня от двери машинного отделения. Холодный пот стекал у меня по вискам. Только не убивать! Я услышал незнакомый удивленный голос и осторожно приоткрыл двери. Человек ф зеленом рабочем комбинезоне мыл пе- нистым раствором кожух турбины. Все должно блестеть. Неужели я тут когда-то работал? Неужели я знаю это машинное отделение? Откуда я, собственно говоря, его знаю? Из снов или из прошлой жизни? Гут был почти рядом с ним. Мужчина не обращал на него внимания, только снова о чем-то спросил и продолжал трудиться. Все вычистить, исправить и покрасить, и так постоянно без конца одно и то же. В эту минуту Гут бросился на него и сбил на пол. Я захлопнул дверь и кинулся ему на помощь. Только не убивать, мы не должны убивать! Человек и не пытался сопротивляться. В ужасе он поднял голову и непонимающе следил за нами. Парень, вероятно, двадцати-двадцати двух лет. От неожиданности он не был способен вымолвить ни слова.
|