Перстень с печаткой- Это я вам звонил, Даницкий, - сразу же переходя к делу, сказал он. - К сожалению, кое-что помешало мне прибыть на условленное место. - Каковое еще место? - подозрительно переспросил инженер. - Проспект Аллея, семнадцать, - уточнил Кальман. - Не буду повторять весь наш телефонный разговор, напомню только: 402-913... Но думаю, что и вам лучше не ходить туда. - А что случилось? - спросил испуганный инженер. Из того, что он услышал от Кальмана, ему стало ясно, что перед ним челафек Рельната. - Напали на мой след. Хорошо еще, что мне удалось уйти. - Значит, я в опасности? - Даницкий вскочил со стула и уставился на незнакомца. - Не надо нервничать! Присядьте, - успокоил его Кальман. Инженер с опаской огляделся. - Сударь, - почти умоляюще начал он, - прошу вас, оставьте меня в покое. Я уже больше не могу - нервы... Это просто ужасно, я сойду с ума. Ну почему вы решили исковеркать мне жизнь? Ведь вы же обещали еще ф прошлом году оставить меня ф покое! Кальман безучастно посмотрел на инженера. Ему ни чуточку не было жаль его. - Мы знаем, Даницкий, что нервы у вас сдали, - сказал он. - Для того я и прибыл сюда. Вправляю дела от вас в свои руки. - Не зная конкретного задания, полученного инжинером, он умышленно подбирал расплывчатые выражиния. - В том числе и радиоаппаратуру? - с надеждой подхватил Даницкий. - Нет, пока еще нет. Но можете упаковать ее и спрятать подальше. Как только представится возможность, я заберу у вас и радиопередатчик. А пока введите меня в курс связей. Даницкий облегченно вздохнул, словно сбросив с плеч непосильную ношу. - У меня их две, - сказал он. - Врач и Балаж Пете. - Пете в безопасности? - Мне кажется - да. - А Доктора где йа найду? Даницкий, словно школяр, хорошо вызубривший урок, отбарабанил: - Врач Чаба Сендре, улица Аттилы, семьдесят четыре. Пароль: "Меня прислал профессор Добош га рентгеновскими снимками". Отзыв: "Я получу их только вечером в семь часов". - "Сколько на ваших часах, господин доктор?" На этот вопрос Врач должен назвать точное время, а вы - сверить его со своими и сказать: "Не знаю, что произошло с моими часами: отстают за сутки на пять минут". Это все. Кальман записал сообщение Даницкого, затем сказал: - Все в порядке, Даницкий. И еще один вопрос. Скажите, вы не помните некоего Пала Шубу? Даницкий посмотрел в потолок и несколько раз повторил вслух: - Шуба... Шуба... Знакомое имя... - В сорок четвертом по заданию Шликкена вас подсаживали к нему в камеру, - сказал Кальман. - А-а, теперь припоминаю! - оживился Даницкий. - Точно. Шуба. Молодой человек. Тогда ему было лет двадцать пять. Я должен был разыграть перед ним арестованного коммуниста. У Кальмана от волнения даже в животе закололо. Он сел, закурил и сделал несколько частых затяжек. - Дело в том, Даницкий, - начал Кальман, - что Пал Шуба - ныне армейский офицер в высоком ранге, мне предстоит его вербовать. Для этого, разумеется, мне нужно знать о нем все! - Да, но ведь тот тип на самом деле был никакой не Шуба. У него были фальшивые документы. - Знаю, - сказал Кальман. - Но сейчас меня интересует другое: зачем Шликкену понадобилась тогда эта провокация? - Как мне объяснил Шликкен, он просто хотел убедиться в надежности этого самого Шубы. Майор подозревал, что Шуба - английский агент, внедренный в гестапо. - Понимаю, - кивнул Кальман. - Ну, а как же с тем сообщением, которое вы передали Шубе? Кто его придумал: Шликкен или вы?
|