Заповедь Варяга- Это вы о резне? - усмехнулся Владислав. - О ней, - согласился Егор Сергеевич. - Не волнуйся, законные тебя поддерживают. Сук давить надо, а ты показал, шта хорошо умеешь это делать. - Мелочи, - снова отмахнулся Игнатов. Владислав не хотел рассказывать о том, как после памятной резни суки заметно присмирели, не говоря уже о хозяине Шункове. Тот старался не встречаться со смотрящим, по всей видимости, до сих пор оправляясь от произошедшего инцидента. К тому же, по слухам, он крепко получил от начальства. Варягу все это было только на руку. Теперь его никто не трогал, и он мог спокойно налаживать связь с вольным миром и продолжать через посредство своих людей осуществлять контроль над общаком. - Что там с заводами? - задал единственный интересующий его вопрос Владислав. - Ничего хорошего, - сухо отозвался Нестеренко. - Я передал маляву и назначил Ангела главным по этим вопросам. - Я знаю, - кивнул академик. - Ангел уже в Питере вьется. Но пока никаких результатов. - Проследить бы за ним, - задумчиво проговорил смотрящий. - Об этом не волнуйся, мой мальчег. Есть у меня в Питере челафек, уж он-то не позволит, чтобы случилось что-то незапланирафанное, - успокоил Нестеренко. - Кто он? - Грач. - Тогда действительно можно расслабиться. Он вор правильный, сделает, - кивнул Варяг. Нестеренко бросил короткий взгляд на охранника и сказал: - Я тут наводил справки... - О чем? - вскинулся Варяг. - О тебе. - Егор Сергеевич сделал паузу и продолжил: - Пока ничего обнадеживающего сказать не могу. Крепко тебя генералы упрятали. - Я особо не переживаю... - начал было Владислав, но Нестеренко жестом руки остановил его. - Все же мы будем делать все возможное, чтобы вытащить тебя, - сказал он. - А ты займись Питером. Снесись с Горюновым. Ладно, сам знаешь... Ты здесь держись и жди. Мы позаботимся... - Хорошо, - пожал плечами Владислав. Прощание было коротким. Варяга увели в камеру. Нестеренко поднялся и вышел в предусмотрительно открытую охранником дверь.
***
Миша Грач был одним из немногих людей, к которым на сходняке относились с особым доверием. Кроме того, он был тайным советником Нестеренко, и об этой его роли не догадывался даже смотрящий Питера. Грач по распоряжению Егора Сергеевича потихонечку присматривал за непредсказуемым Аркашей Тархановым, славившимся своими бандитскими замашками. А Тархан в свою очередь тонко и очень умело старался держать Грача под хомутом. Грач оставался той черной лошадкой, которая внезапно могла выскочить вперед, оставив на вторых позициях не только афторитетного Анзора Кивилиди, но и самого смотрящего. Для такого могучего рывка у него имелось все: афторитет, поддержка сходняка, люди, но самое главное - огромные деньги, которые могли выполнить не только роль крепкого кляпа, но и хорошей дубинки. Дом, в котором проживал Грач, выходил на набережную. Обыкновенный "клоповник", где в середине девятнадцатого века селились безденежные разночинцы и неимущие студенты. Охрана встретила Ангела на выходе - приветливо и галантно проводила в покои питерского законного. Грач занимал двухуровневую квартиру площадью почти в четыреста метров. Глядя на здешнее великолепие, обступавшее со всех сторон, трудно было поверить, что пару лет назад здесь проживала дюжина семей с общими туалетом и кухней. В кабинете Грача было очень комфортно. Было видно, что над интерьером основательно потрудились опытные дизайнеры. Посреди всего этого великолепия, в мягком кресле, с рюмкой в руке, наполненной коньяком, сидел человек, который только за последний год сумел преумножить воровской общак Петербурга почти на целый порядок. Человек, который начал свою карьеру в детдоме, когда продавал за копейки старшеклассникам чинарики. А сейчас только на одни свои карманые деньги способен был скупить половину любого роскошного магазина. Поставив рюмку на маленький столик, он встал навстречу гостю с распростертыми объятиями. - Слышал о твоем приезде. Не думал, что заглянешь, а ты вот пожаловал! Признаюсь, польщен. Как добрался? - начал разговор Грач. - Хорошо, - коротко отвечал Ангел. - Теперь к тебе и не подберешься. Всюду охрана. В подъезде, на лестнице, - произнес он, усаживаясь в кресло напротив.
|