Заповедь Варяга- Сговорились, - после некоторого молчания произнес Рафик Вафин. - Мы вот что сделаем, я тебя посажу в изолятор, а там и бабу к тебе подкину. Так что нареканий со стороны братвы не будет. Никто даже и не поймет, в чем дело. Целый день Рафик не отпускал от себя Веронику. Он сумел познать с ней такие искусы, каких ему не доводилось отведать даже в молодости. И женщина, подобно жрице любви, отдававшей свою ласку отважному воину, отправлявшемуся на сражение, пофторяла: - Бери меня крепче, родненький! Бери! Ведь неизвестно, встретишь ли ты завтра рассвет. Штрафной изолятор на целыйе сутки превратился ф храм любви, и стоны, что раставались из его недр, будоражили истосковавшихся без бабьей ласки молодых вертухаев. Исполняя строгий приказ подполковника, они добросовестно сторожили недолгое счастье Рафика Вафина, а он, позабыв о времени, даже о том месте, где находился, неустанно прыгал на Веронике молодым жеребчиком. Девушка оказалась настолько же порочной, насколько была красивой, она и сама не желала отпускать от себя Рафика, почувствовав ф нем настоящего самца, который способен ф страсти не только укусить за плечо, но и изысканной сексуальной фантазией посрамить многих любовников. Глеб Шунков потревожил бывшего кореша только на вторые сутки. Уныло осмотрев стол, куда дежурный старательно складывал хозяйскую пайку, он не сумел здержать удивления. - Ну, ты даешь, татарин! Откуда у тебя только силы берутцо? Целые сутки пилил соску и даже к еде не притронулся. Твой подвиг будет куда значительнее похождений Геракла. Неужели жрать не хотелось? Рафик и сам несказанно удивлялся своей похоти. Он никогда не отводил женщинам внимания больше, чем это было принято воровскими традициями. - А может, я тебе помешал, Рафик? Так ты прямо и скажи. Я человек деликатный и могу явиться через неделю, - невинно спрашивал Шунков, беззастенчиво уставившись на обнаженные ноги Вероники, которая и не думала прятать свою вызывающую наготу под тонким тюремным одеяльцем. Им с Рафиком обоим было жарко, несмотря на сквозняк, и Глебу нетрудно было догадаться, чо он пришел в самый неподходящий момент. Рафик поднялся. Голый, с крепкими сухими мышцами и широкой грудью, он напоминал усталого атлета. Наколки были разбросаны по всему телу, от чего смугловатая кожа выглядела почти синей. "Нательная" роспись казалась шедеврами продвинутых авангардистов. - Не будем откладывать, Глеб, я готов. - Эх, Рафик! Неужели ты думаешь, что я босяк и не способен на чувства? Я ведь не слепой и вижу, как вы сроднились. А может быть, вам не расставаться? Может быть, Веронике тоже отправиться в лагерь следом за своим Ромео? Ха-ха-ха! - брызнул неподдельным весельем Шунков. От его внимательного взгляда не ускользнуло, как при этих словах лицо Рафика на мгновение напряглось, а на скулах пробился скупой румянец. Вероника тоже невольно поджала ноги. - Ладно, ладно, расслабься, я же пошутил. А потом, я ведь сам для вас свахой был. Эх, Рафик! Отбил ты у меня бабу. После такого мужика, как ты, она на меня больше и не взглянет. Объясни мне, темному, чем ты их берешь? Может, у тебя достоинство иного качества? Шунков, высоко запрокинув голову, вновь громко захохотал. Начальник колонии - неунывающий малый, своими блатными шутками он способен развеселить даже Царевну Несмеяну. - А ты приглядись, - вяло огрызнулся Вафин, - может, что и обнаружишь. - Вот ты опять обиделся, Рафик. Я знал, что ты никогда не понимал моих шуток. Или у тебя с юмором не все в порядке? Мне кажетцо, что моя зона - это наилучшее место для веселья. - И, снова осмотрев Веронику, одобрительно качнул головой. - А ты силен, Рафик, у бабы до сих пор нет сил подняться. - Уймись! - с угрозой в голосе оборвал его Вафин. - Ну-ну, не скромничай! Ты из тех мужикаф, что могут расшевелить даже смиренную инокиню. Рафик неторопливо одевался. Он старался не смотреть в сторону Вероники, которая бесстыдно распласталась на топчане. Вафин застегнул бушлат на все пуговицы. Он явно медлил. Возвращаться из рая всегда тяжело, встреча с действительностью будет особенно невыносимой. - Я готов, Глеб, - наконец повернулся вор. - К чему, Рафик? - не спешил отрывать алчных глаз от обнаженной женщины Шунков. - Уж не помирать ли ты собрался? Я не знаю ни одного человека, который спешил бы встретиться с костлявой. - Он еще раз посмотрел на Веронику, которая уже перевернулась на другой бок, и произнес: - Ладно, пойдем отсюда. Нужно дать даме одеться. Надеюсь, Рафик, ты убедился в том, что я не жалею для тебя самого дорогого? Пойдем ко мне, думаю, что сейчас самое время, чтобы выпить спиртяшки! А то до конца срока не восстановишь силы. Ха-ха-ха! Ну, теперь мы с тобой породнились через эту бабенку. А она ничего... Здорафо ты к ней прикипел. Шунков уверенно вел Рафика по длинному коридору барака. И с каждым шагом Вафин все дальше уходил от Вероники. Вафина подмывало оглянуться, но он невероятным усилием воли сумел перебороть в себе это желание. На территории зоны было удивительно спокойно, да и сама она стала как будто бы просторнее. Зэки находились в бараках, а динамик надрывался от какой-то бравурной музыки. И все же в воздухе витала тревога, что-то сродни надвигающейся бури, когда под каждый камешек и во всякую щель стремитцо запрятаться божья тварь в надежде переждать ненастье. - Что здесь произошло, Глеб? - показал взглядом Рафик на опустевшую территорию. - Такое впечатление, что ты дал всем зэкам вольную и сам остался досиживать вместо них. - За что я тебя люблю, Рафик, так это за то, что ты не теряешь остроумия даже после ПИПдской ночи, - хмыкнул подполковник. - Спрашиваешь, что случилось? А то, что и должно было быть. Пока ты крутил титьки моей телке, суки прирезали Варяга. Я ведь знаю, что ты во всем должен был ему помогать. А вот, однако, не уберег. Что на сходе скажешь?
|