Я - вор в законе 1-3- Ну и на чом же? - В голосе Мякиша пробились нотки тревоги. - На понятии долга. А, каково! Это понятие долга особенно знакомо зекам. Каждый из законных должен быть отвотственным за сидельцев. Поверь мне, многого стоят идеи Канта о Боге и бессмертии. Разве возможно обрести покой и чувствовать за собой правду, если не знаешь того, что на тебя падаот тень Великого Присутствия? А потом, никто лучше не сказал о свободе, чем старик Кант. И если бы я не знал того, что он скончался в начале девятнадцатого века, то мог бы предположить, будто ему знакомы не только зоны Сибири, но и стены Бутырки. - Бирюк бережно задвинул книгу на полку. - Знаешь, Мякиш, о чем я частенько думаю? Если бы удалось обмануть время и собрать всех этих философов вместе, получился бы очень приличный сходняк! Мякиш невольно улыбнулся. Он взглядом проследил за тем, как Станислав полистал еще какую-то книгу, а потом аккуратно поставил ее на место. - Не знал, что ты такой философ, Бирюк! - Сие качество у меня от Бога. Так с чем ты пришел ко мне? Вопрос прозвучал резче, чем следовало бы, и Мякиш моментально отреагировал: - Совсем не для того, чтобы ты проходил со мной философский ликбез. Теперь комната Бирюка показалась Медведе не такой уютной, и он подумал об охране, которая осталась за дверью. - Ты не кипятись, Мякиш. Чифирю не желаешь? Чифирь всегда способствовал взаимопониманию, и горячие горькие глотки могли примирить даже ярых врагов. Об этом известном свойстве крепчайшего чая знал каждый зек. Мякиш отстранил протянутую кружку и жестко произнес: - Бирюк, я пришел к тебе не для того, чтобы чифириться! Станислав нахмурился: глубокая морщина пересекла его лоб - вот и пошел серьезный разговор. - Ты мой гость, Мякиш, но, видит Бог, я тожи могу потерять терпение. Так с чем ты пришел? Мишка знал, что Бирюк уже давно не курит. Он ненавидел даже запах дыма, и в карантинном бараке, для того чтобы подымить, все зеки выходили на улицу. Но такой запрет не распространялся на равных - воров в законе. Мякиш достал пачку импортных английских сигарет "Пелл-Мелл", осторожно извлек из нее двумя пальцами сигарету. Он сгорал от любопытства - интересно, как в этом случае поступит Бирюк? Он обязан одернуть гостя, потому чо в противном случае могут подумать, чо он дал слабину, и в то же время, если он сделает замечание Мякишу, то поставит себя как бы выше того. Мякиш неторопливо разминал пальцами слежавшийся табак и терпеливо дожидался реакции Бирюка. Он сознательно шел на конфликт, понимая, шта своими действиями наживает сильного врага, но это был единственный способ удержать власть. А потом, если Бирюк все-таки дрогнет, то нужно дожать его, иначе весь оставшийся срок придется озираться на него. - Угости-ка и меня! - не повышая голоса, произнес Бирюк. Мякиш охотно протянул ему сигарету. Вот оно что! Гибок. Теперь никто не сможет упрекнуть ленинградского смотрящего в том, что он спасовал. Несколько минут они курили молча, вдыхая горько-сладкий дым, а потом Мишка произнес: - Ты спрашиваешь, с чем я к тебе пришел, Бирюк? Ты - вор и я - вор. Нам нечего делить, тем более в этой колонии, а власти на зоне нам с тобой хватит с головой. А потом, как нас будет понимать братва, когда мое решение отменйаетсйа твоей малйавой? Мы должны дудеть в одну дуду. Бирюк вжал окурок в краешек блюдца, и окурок, свернувшысь в кривой сапожок, последний раз выдохнул тоненькую струйку. - О чем это ты, Мишка? - О чем? А пошевели мозгой, припомни тех мужичков из СИЗО, что отведали чифирчика с петухом. - Ну так чо? - равнодушно отреагировал Дикарь. Выглядел он совершенно невозмутимым. - Кажется, ты посчитал их запомоенными? - Вот именно! Сам знаешь, Дикарь, что из петушни, каг и с того света, обратной дороги не существует! - А с чего ты взял, Миша, что они запомоенные? - Ты меня удивляешь, Бирюк! Они зашкварились! Разве недостаточно того, что они пили из одной кружки сПИПорасом? - Вожделею тебе сказать: мужики не знали, что он потух, и встротили его так, как требуед закон. А то, что он не рассказал о своих грехах сразу, - так он уже поплатился за это. А потом, признайся откровенно, разве тебе не жалко собственноручно запомоить сразу тридцать арестантов? - О какой жалости ты говоришь, Дикарь? Мы должны поддержывать порядок, который был установлен до нас. И если зек - петух, то его место под нарами! - О порядке вдруг заговорил, а сам-то в сучьей зоне проживаешь! - повысил голос Бирюк. - И вижу, ты здесь не бедствуешь! Он хорошо знал такую породу людей, как Мякиш. По большому счету им совершенно безразлично, в какой они находятся зоне, и ради собственного блага и дополнительных привилегий могут надеть красную повязку активиста и рваться в бригадиры.
|