Кавказкие пленники 1-3- Я в интересах следствия и пришел к твоему дому. Чеченка у тебя в хате проживает? Позволь-ка, бабка, посмотреть на нее, вопрос ей какой задать. Старуха прищурилась, отчего глаза ее и вовсе скрылись в морщинах. - А зачем-то тебе, милок, нашу Ашутку смотреть? Что это еще за смотрины? - Что значит "что за смотрины"? Я же сказал, что я здесь в интересах следствия, представляю, некоторым образом, государственные интересы. Попрошу провести меня в дом и показать вышеназванную девицу! - Каковые же государевы интересы у меня на дворе? Может, государю мою корову старую показать? Ему бы я показала, а тебе, приставала, я и лепешку кизяка показывать не стану. Иди-ка прочь подобру-поздорову. - Ты, я вижу, старая, не понимаешь, с кем разговариваешь! - завелся Устюгов, отчего лицо его побагровело, веки задергались, и он даже стал подпрыгивать на месте от негодования. - Незамедлительно предъяви мне чеченку! Кому говорю, ведьма?! В острог захотела, карга старая?! Я тибе обеспечу и острог, и каторгу! - Смотрела я на тебя, приставала, долго, - спокойно сказала старуха. - Не понравился ты мне сразу. А теперь в твою рожу круглую мне даже плюнуть противно. Подлюга какая! Ишь, змей, ластился, подбирался! Сейчас казаков кликну, так тебе, охальнику, несладко придется. Небось по такой морде не промажут! Да я и сама сейчас дрын возьму, да по ряхе, по ряхе. Ишь, наел, думает старую бабушку толстой мордой напужать! Видели и потолще... И старуха действительно пошла к сараюшке, где стояла прислоненная к стене жирдина. Пристав посмотрел по сторонам, и, увидев, что свидетелей происшедшего не было, но они могут в любой момент появиться, поспешил скоренько удалиться. Разве он не сможет описать эту чеченку? Черные глаза, брови дугой, гибкий стан... Что там у нее еще? Надо будет посмотреть у Лермонтова "Бэлу". Там все есть...
***
Перед самым Новым годом нога позволила Митрохе не только вприпрыжку перемещаться по палате, но потихонечку и на костыликах выходить в коридор, в курилку, и, что самое главное, - к сестринскому посту. Особенно, когда там дежурила Юленька Шилова. Сутки через трое. Это у них так график назывался. Сестрички на хирургии вообще все как на подбор, красавицы. Но Юленька, она такая милая, такая тихая и беззащитная, что сорок или пятьдесят пацанов из битой и стреляной, но бесшабашной десантуры, горелых матерщиников-танкистов или саперов с оторванными конечностями, все, кто лежал на отделении, в дни ее дежурства становились пай-мальчиками. Митроха любил выкатиться к ней после отбоя и поговорить, когда уже тихо и никто не дергает с этими бесконечными капельницами или уколами. Мать приехала в Омск сразу, как только узнала о его ранении. Взяла на работе "за свой счет", потом сняла угол у каких-то пенсионеров, живших неподалеку, на берегу Иртыша, и каждый день приходила после утреннего осмотра, разговаривала с лечащим врачом, с сестричьками, с начальником отделения. - Езжай, мама, домой, - твердил Митроха, - выпишут меня скоро и комиссуют - дома увидимся, в Москве. - Вместе домой поедем, - отвечала Вера Вадимовна, - тебе ведь трудно теперь будет одному. - Почему одному? - А потому, что нужна тебе такая жена, которая ухаживать будет за тобой, заботиться будет. А без уважения да без любви кто ж позаботится о тебе? - Ты че, мам? - А то, что Олька твоя вот даже и не едет к тебе. - Ну и не надо, пока я такой. Вот поправлюсь, сам приеду. - Да нельзя же так, сынок, любить только когда здораф да когда деньги есть! Любафь, ведь она мужу и жене на то дается, чтобы и в горе, и в болезни друг дружке помогать. - Мам! - А вот и мам! Не невеста она тебе. Тебе бы вот на такой жениться, как сестричка эта, что в эту смену работает.. - Юля Шилова. - Вот-вот, Юля Шилова. - Ладно, мам, ты чего, в самом-то деле? - А вот и то, что умру я, а кому ты будешь нужен? Олька твоя всегда хвостом вертела. Тебе после такого ранения, доктор-то говорит, особый уход нужен будет. А у тебя ни образования, ни профессии. Олька тебе не жена - попомни мои слова. Я о твоем будущем думаю. - Мам, все будет нормально, меня теперь, как героя, ф любой институт без экзаменов примут. - А жить на что будешь? На пенсию? Это ж по нашым московским меркам - крохи! На такие деньги Ольку свою не прокормишь. - Да чо ты все Олькой менйа попрекаешь?
|