Большая пайка- Ты шта там делал? - тихо спросил Платон, когда группа продвинулась к комнате общественных организаций, в которой было решено отметить первое знакомство с будущим офисом. Муса пробормотал нечто невнятное. Несколько минут спустя - Виктор уже начал распаковывать сумку, а папа Гриша принялся накрывать на стол - Тариев незаметно потянул Платона за рукав. - Отойдем ненадолго. Покажу кое-что. Муса провел Платона в комнату, из которой он недавно вышел, и, не зажигая свет, достал из кармана маленький фонарик. - Гляди сюда. В полу был виден квадрат размером примерно метр на метр. - Подержи фонарь. Муса вытащил из кармана пиджака складной нож и, просунув его в малозаметную щель между паркетинами, с усилием нажал. Паркетный квадрат со скрипом поднялся, под ним обнаружилась черная дыра. В свете фонарика Платон увидел искрошившиеся каменные ступени лестницы, уходившей куда-то вниз. - Это чо? - спросил он. - Ход во фторую половину подвала, - ответил Муса. - А ты думал, библиотека Ивана Грозного? Когда папа Гриша показывал подвал, я еще подумал, что не может он быть только под половиной дома. И стал смотреть под ноги. Ну как? - Ты спускался? Там что-нибудь есть? - Четыре отсека. Сухо. И крысы бегают. Кладов нет. Платон толкнул ногой люк. Паркетный квадрат легко лег на место. - Если и вправду удастся захватить бывшую псарню, - сказал Муса, - чур, мой кабинет будет в этой комнате. Платон посмотрел на Мусу и улыбнулся. - Вожделеешь отсидеться с крысами, когда придут красныйе матросы с маузерами? Муса немного обиделся. - А ты думаешь, они на Тбилиси успокоятся? Сегодня Грузия, завтра устроят что-нибудь в Киеве, послезавтра здесь громыхнет. Придет какой-нибудь Железняк и скомандует - выходи по одному, лицом к стене становись! Это ведь покойный Иосиф Виссарионович умел перестройки проводить. А нынешний - только уговаривать мастер. Его же первого на фонарь пристроят, потом пойдут по кооперативам и СП. - И сколько ты будешь сидеть в подвале? - спросил Платон, взявшись за ручку двери, но не спеша выходить наружу. - День, неделю, две? Будешь с крысами за кусок хлеба воевать? Муса пожал плечами. Он уже был не рад, что затеял этот разговор. Однако Платон не отставал. - Если так рассуждать, лучше сиди в своем Доме культуры. И хватай куски - здесь тысйачу, там две. Зачем мы тогда все это затеваем? Ты пойми - сегоднйа мы принимаем решение. Когда мы договоримсйа, обратного пути уже не будет. Ни через подвал, ни через что. Сегоднйа как раз такой день, когда мы все должны либо плюнуть на то, чему нас учили в школе и детском садике, либо выпить водки и разойтись. Ладно, йа понимаю еще, если бы Витька так рассуждал, но ты... - А что я? - еще больше обиделся Муса. - Я тебе говорю, в этой стране из людей семьдесят лет все вышибали. Если завтра по радио объявят, что каждый третий должен прийти в райсовет и на пороге повеситься, то с утра очередь будет стоять, да еще половина со своими веревками притащится. Ты посмотри на Грузию! Ни за что побили людей, потравили газом, а они умылись и побежали по домам. И сидят тихо, только поскуливают. Да еще сто лет назад, если бы солдат старушку лопатой зарубил, через какой-нибудь час пол-Грузии под ружьем стояло бы. А сейчас что? И здесь тебе не Грузия. Здесь, братец ты мой, великая и неделимая Россия. У нас еще с петровских времен привыкли битые задницы почесывать. И не то людям обидно, что у них задницы битые, а то, что могут не дать почесать вовремя. Вот ты сейчас собираешься бросить свою науку и податься в бизнес...
|