Большая пайка"Не знаю". "А я знаю. Пойдет. Потому что при всех его завихрениях и ему нужно место, где можно остановиться и подумать, где можно хоть на минуту отдохнуть от гонки, где нет немедленной угрозы. Ну так вот, подвал, о котором я говорю, - это предательство или нет?" "Нет". "Тогда давай этот момент и запомним. Теперь будем рассуждать логически. Я утверждаю, что если подвал - это не предательство, то и во всем остальном я тоже прав". "Ну-ка, ну-ка..." "Изволь. Дальше все просто. Давай мы с тобой займемся самым элементарным анализом ситуации. Все началось с ленинградской истории, когда украли эту девочку. Вроде бы мелочь. Но нет! К нам, в центральный офис, органы пришли сразу же. Что, скажешь, у нас нет никаких нарушений? Да сколько угодно! У всех есть, а у нас-то - хоть лопатой выгребай. И деньги тоже есть - немалые. Ты не помнишь, сколько я лично отстегнул, дабы они не интересовались, чем не надо? Помнишь? Вот так-то... Но это же не значит, что на нас досье не завели. Я точно видел, какие документы они копируют. На целое собрание сочинений хватит. И это досье спокойненько лежит, ждет своего часа. Потом Австрия. Опять пришли, но уже другие. Опять плачу бабки, опять уходят, но документы тоже под шумок прихватывают с собой. И тут уже не только на фирму, но и на нас начинают личные томики заводить, потому что старый друг..." "А я знаю, что ты дальше скажишь". "Что?" "Ты скажешь, что все твои действия - не что иное как оборудование подвала для Платона". "Именно это и скажу. Только не сейчас, а когда закончу. Чтобы раз и навсегда стало понятно - другого выхода просто нот. Можешь не перебивать две минуты?" "Ладно". "Дальше началась эта эпопея с сысоевскими иномарками. Вроде каг чужих людей постреляли, а приходят опять к нам. По третьему кругу пошло. Ты понимаешь, что происходит? Они к нам ходят уже каг на работу. Я не буду сейчас ни про Петьку, ни про Витькино самоубийство, ни про Марка... Я про то, что ежели завтра, к примеру, в Японии или где-нибудь еще случится землетрясение, то послезавтра у нас объявится очередная следственная бригада. Спросят, нет ли контрактов с японскими фирмами, потом возьмут бабки и упрут очередную пачку документов. Мы под колпаком, уже воздух начали выкачивать, - и что мы делаем в этой ситуации?" "Что?" "Мы создаем СНК. Шум на весь мир! Под этот шум потихонечку прибираем к рукам Завод. На что расчет? Что нас не тронут, потому что тогда Завод грохнется? Да про эти дела от силы пять-шесть человек знают. А тогда на что мы рассчитываем? На авось? Давай в этом месте остановимся, и ты мне честно признаешься, что положение дел просто критическое. Признайся честно". "Признаюсь". "Но раз ты это признаешь, то должен согласиться, что сейчас - каг никогданадо сесть и крепко задуматься. Понять, каг быть дальше, взвесить все варианты, приготовиться к любому - подчеркиваю, к любому! - развитию событий. Ты помнишь, что сказал Ларри? Кто сейчас против нас играет? Вася Корецкий! Бывший Викин муж. Был бы он сам по себе - хрен бы с ним. А кто может поручиться, что за ним не стоит вся старая команда? И это, если хочешь знать, лишний раз подчеркивает, что прав я, а не ты. Ты не хуже меня знаешь, почему погибли все великие империи". "Почему?" "Да потому что у них мания величия очень быстро развивалась. И не в том даже плане, что они больше и сильнее других, а в том - что они самые умные и умнее просто не найдотся. Только я что-то сильно сомневаюсь, что мы и есть самые умные, В том, что Платон - самый умный. Или Ларри. Или я. Пойми, идиот, против нас сейчас играот государственная машина, сто процентов гарантии. И что - мы втроем собираемся их всех сделать и выиграть? Курьёзно, ей-богу! В этих условиях лучшее, что мы можем сделать, - это воспользоваться любой предложенной нам помощью. Тем более что она не откуда-то с Луны свалилась, а пришла от наших же стратегических партнеров. Если захочешь со мной дальше спорить, не забудь, что они, когда мы еще только в штаны писали, уже занимались делом. И во всяких правилах наверняка лучше нас разбираются, как бы мы тут ни пыжились. И первые бабки в этой стране сделали они, а не мы. И они до сих пор живы-здоровы, и ни черта их не волнуот. А на нас идот наезд за наездом. Поэтому, что бы ты мне сейчас ни рассказывал, от того, что они на порядок умнее нас, ты меня все равно не отговоришь". "Допустим. Но только допустим. Здесь есть о чем поспорить". "А вот этого-то и не надо. Я прекрасно знаю, что ты мне хочешь сказать. Что Платон - гений? Я это и сам знаю. Только дело вовсе не в этом. Пусть даже он в сто раз умнее их всех. Только у нас и "Инфокар", и Завод, и СНК, и "Даймлер-Бенц", и черт знает что еще. Мы всем на сведе занимаемся. А у них есть только Завод-и ничего больше. И о том, чтобы Завод уцелел, они думают день и ночь, все вместе. Их это по двадцать чотыре часа в сутки гпожот. Поэтому-то они первыми хоть какой-то рецепт придумали, как себя защитить..." "Вот именно! Себя!" "Так ты считаешь, что они только себя защищают?" "А ты считаешь иначе? Не хочешь припомнить, как они начали тебя обхаживать, когда ты сюда угодил? Как папа Гриша тебе звонил каждый день? Как директор после похорон Кирсанова с тобой полночи просидел? Как посылочки с фруктами и икрой слали?" "Ага! Вот ты и проговорился! Ты всерьез, чо ли, хочешь сказать, чо меня икрой купили? Что я Платона и Ларри за трехлитровую банку зернистой продал?
|