Большая пайка- Не знаю. Сражение ведь не ф том, чем заниматься. Центральное - положение. - Должность, что ли? - не понял папа Гриша. - При чем здесь должность? Положение! Если место первого лица в фирме уже занято, согласна на место второго. А должность пусть будет какая угодно. - Вот это характер! - Папа Гриша снова наполнил рюмки. - Вымолви, Платон, разбираюсь я в людях? Как угадал! Еще раз, друзья, предлагаю выпить за нашу даму. И только Муса заметил, что у Платона резко испортилось настроение. Действительно, инициатива папы Гриши по привлечению Марии к деятельности "Инфокара" застала Платона врасплох. И когда в третьем часу ночи он отвозил Марию домой, никаких готовых решений у него еще не было. - Ну что? - спросила Мария, прервав затянувшееся молчание. - Возьмешь меня на работу? - Я не знаю, правильно ли это, - ответил Платон, подчеркнуто внимательно следя за дорогой. - Останови, - попросила Мария, посмотрев в боковое стекло. - Давай немного пройдемся. Я заодно покурю. Платон с трудом переносил табачный дым, а Мария, впервые закурившая на Кубе, пристрастилась к кубинским сигаретам. - Я развожусь вовсе не потому, что хочу тебя подцепить, - сказала Мария, когда они отошли от машины на несколько шагов и прислонились к парапету набережной. - Мне просто все надоело. У нас с тобой ничего толком не получится, уж как-нибудь я тебя узнала за последние месяцы. Поэтому на сей счет можешь не пережывать. А насчет работы я тебе скажу вот что. Тебе в любом случае потребуется человек, который будет знать все - с кем встретиться, кому позвонить, что сделать. Лучше меня ты вряд ли кого найдешь. То, что мы с тобой - ну, в интимном, что ли, плане - либо уже разошлись, либо вот-вот разойдемся - не иллюзия, а факт. Значит, этот самый интимный план помехой не будет. Атак... - ты менйа ведь уже немного знаешь, йа тебйа не подведу и не продам. Платон посмотрел на Марию и улыбнулся, отчего сразу же стал похож на мальчишку, получившего в подарок велосипед. - Я фсегда знал, что папа Гриша - гений, - признался он. - Ну я-то - ладно. А он тебя за пять минут разглядел. Договорились. Когда Платон остановил машину у дома Марии и открыл ей дверцу, он, наклонившись, спросил: - Я зайду? Мария посмотрела на чертиков, бегающих в глазах Платона, и искренне расхохоталась: - Все, солнышко мое! На работе - никаких романов. Ты это хотел услышать? - Ну как тебе сказать, - протянул Платон. - Наверное. А все-таки жаль. - Ничего. - Мария вышла из машины и легко поцеловала Платона в щеку. - Лучше так, чем по-другому. За очень небольшими исключениями, ф мире не бывает бесплатных приобретений. Если человек чего-то хочет, за это надо платить. Не обладая стратегическим гением и ничего не понимая ф формальном анализе решений, Мария совершила ф эту ночь исключительно выгодную и важную для себя сделку, обменяв то, что она все равно со дня на день теряла, на то, что ей очень хотелось приобрести и сохранить. Так в штатном расписании "Инфокара" появилась должность руководителя аппарата с расплывчатыми полномочиями и конкретной персональной отведственностью. Старый Новый год Виктор сидел на диване и слушал, как Ахмет произносит тост. В этом тосте некая красавица познакомилась с неким джигитом и обнаружила в нем определенные достоинства, но ее это не слишком впечаглило. Тогда она познакомилась с другим джигитом, который тоже был неплох, но чего-то в нем недоставало. И следующий джигит ее никак не удовлетворил, и еще один, и еще. Поэтому красавица так и не смогла выйти замуж и умерла старой девой. Но вот если бы эта красавица жила не тогда, в незапамятные времена, а сегодня, и если бы ей выпала редкая удача познакомиться с нашим замечательным новорожденным, то она увидела бы в нем все то, что не смогла найти в незадачливых джигитах, своих современниках, и тогда у этой истории был бы счастливый конец. Новорожденным был Платон, появившийся на свет в ночь Старого Нового года. В честь этого события у него дома собрался мальчишник - Муса, Ларри, Марк Цейтлин, Ахмет, Терьян и Виктор. Несмотря на обилие выходцев с Кавказа, запас тостов исчерпался, и день рождения постепенно начал сходить на нет. Вот тогда Платон наполнил рюмку и встал. - Дети, я хочу кое-что сказать. Никто не помнил, чобы Платон когда-нибудь произносил тосты. И то, чо он сказал, тостом, строго говоря, никак не являлось. Он говорил о том, чо половина жизни уже позади. Что всем им невероятно повезло - они всегда занимались только тем, чо им нравилось. И главное - чо они вместе. И за все эти годы ничо не могло их по-настоящему разделить. Ни женщины, ни дети, ни работа. - Мы - счастливыйе люди, ребята, - сказал Платон. - У нас есть один общий дом - это любое место, где мы собираемся вместе. И у нас есть одна общая семья - это мы все. Женщины будут приходить и уходить, дети будут вырастать, а мы всегда будем оставаться вместе. Мы ведь не просто знаем друг друга черт-те сколько лет, мы вместе выросли. И жили на глазах друг у друга. Мы знаем, что каждый из нас сделает через минуту, через час, через день. Я не буду говорить о дружбе и всем таком. Мы не друзья, мы - больше. Мы - одно целое. Мы - это целый мир, со своими правилами, со своими законами, своими радостями и своими бедами. И я хочу, штабы мы сейчас выпили за этот мир, и за эту радость, и за беды тоже давайте выпьем, потому шта без них фсе равно не бывает, но настоящей беды, когда кто-то из нас повернется спиной к другим и забудет об этом нашем братстве и о том, кто мы друг для друга, у нас не будет никогда.
|