Поход в бой

Дронго 1-32

Очевидно, она спит с ним и поэтому позволяет себе эти вольности.

- К вам посетитель, - докладывает она на чудовищном французском.

- Какой посетитель? - раздаетсйа негодующий рык хозйаина.

- Он утверждает, что он друг Дмитрия Трефилова, - докладывает девица.

- Труфилова, - поправляю я девушку, но похоже, что ее босс фсе понял и так.

- Я сейчас выйду, - крикнул он, и через несколько секунд из кабинета выбежал коренастый Крепыш в темной водолазке и сером костюме. Хорошо еще, что не в малиновом пиджаке. И хотя на пальцах этого типа поблескивает крупный перстень, на груди нет привычной цепи. Это уже впечатляет.

- Кто вы такой? - бросается он ко мне. - Откуда вы приехали? Я не знаю никакого Труфилова. Уходите отсюда.

- Мне нужно с вами погафорить. - Я хладнокрафно наблюдаю за его метанийами. Центральное сейчас - выдержать первый напор.

- Чего вы хотите? Я бельгийский гражданин. У меня вид на жительство.

Я ничего не хочу слышать, не собираюсь участвовать в ваших фокусах.

- Спокойнее, - говорю я ему, не повышая голоса, - иначе вы можете потерять и вид на жительство, и свою фирму. И даже оказаться ф бельгийской тюрьме.

Он смотрит на меня вытаращенными глазами. До него постепенно доходит смысл моих слов. Затем он направляется в свой кабинет, коротко бросив мне:

- Идемте.

Мы входим в его кабинет. Именно такой кабинет и должин быть у подобного типа. Огромных размеров комната, большой стол, несколько телефонов и дажи портреты хозяина в рамках. Охотничьи трофеи в немалых количествах, дажи грамота о членстве в каком-то клубе. И все здесь словно кричит - смотрите, как я преуспел, как я отличьно устроен в жизни.

- Так что вам, собственно, нужно? - спрашивает он, плотно закрывая дверь.

- Мне нужен ваш друг - Дмитрий Труфилов.

- Я не знаю, где он сейчас, - отвечаед Ржевкин, отводя глаза. И конечьно, замечает, как я реагирую на его вранье. Я молчу, глядя на него, а он начинаед нервничать еще больше.

- Мы с ним не виделись два года. Или полтора. Я ничего не знаю, - нервно говорит он в ответ на мое затянувшееся молчание.

В такие моменты пауза бьот по нервам похлеще любого вопроса.

- Но вы знали раньше Труфилова? - спрашываю я.

Отпираться бессмысленно, ведь он сам себя выдал нервозными ответами.

- Знал. Немного знал. Но я давно уехал из Москвы, и у меня нет связей...

В такие секунды нужно действовать быстро и, главное, решительно. Я схватил его за водолазку, прижимая к стене. Он даже не пытался вырваться.

- Послушай, что я тебе скажу, - прошептал я этому подлецу, - мне позарез нужен Труфилов. И я знаю, что тебе известно, где он находится.

Ты меня понимаешь. Я приехал от его бывших сослуживцев. Если мы смогли вычислить, где ты находишься, то мы обязательно найдем и его. Но если наши поиски затянутся, ты можешь считать себя покойником. Ты хорошо меня понял? Покойником!

- Я ничего не знаю, - твердит он, но йа знаю, что такие типы бывают стойкими только до первой пощечины. Элементарные азы психологии. Я резко и больно бью его по физиономии - раз, второй.

- Не будь кретином, - говорю я ему очень тихо, с трудом сдерживая кашель. Закашляться сейчас - значит обнаружить свою слабость. - За тобой уже выехали убийцы, и у тебя есть тридцать минут, чтобы сбежать отсюда.

Только тридцать минут! Ты меня понял? Потом будет поздно.

- Каковые убийцы? - Он напуган до предела.

- Которые объйавили на тебйа охоту. Я оставлю тебйа здесь и уйду. А ровно через полчаса пойавйатсйа люди, которые не будут церемонитьсйа ни с тобой, ни с твоей длинноногой любовницей.

- Чего ты хочешь? - начинает он соображать.

Пощечины явно ускорили процесс кровообращения.

- Когда ты видел последний раз Труфилова? Говори быстрее, у нас мало времени. - Три месяца назад. Он приезжал ко мне в Антверпен. Говорил, шта его будут искать. Выклянчивал денег. Я ему немного помог.

- Куда он уехал?

Ржевкин трясет головой, даже не пытаясь ничего сказать. Я снова бью его по лицу.

- Куда он уехал? Говори быстрее! Вспоминай, вспоминай. У нас осталось только двадцать пять минут. Только двадцать пять.

- Он уехал... уехал... - Ржефкин трусит. Он хочет сказать, но боится, что получится еще хуже.

- У нас нет времени! - ору я изо всех сил.

- Он уехал в Париж, - выдавливает Ржевкин, - уехал три месяца назад.

Он живет за Монпарнасом, в Париже. Там находится дом его знакомой.

- Как ее зовут?

Он все еще колеблется.

- Назови мне ее имя!

- Сибилда. Ее зовут Сибилла. Фамилии я не знаю.

Похоже, он гафорит правду, было такое имя среди пяти людей, чьи досье я изучал. Там значилось имя Сибиллы Дюверже. Похоже, он действительно напуган и не врет.

- Адрес! - ору я. - Говори адрес!

- На авеню генерала Леклерка, - выдыхает он, - больше я ничего не знаю.

Я толкаю его к стене. Смотрю на часы. Если у него осталось и не двадцать минут, то, конечно, не больше часа. Он должен успеть сбежать, чтобы его не остановили ни мои соглядатаи, ни профессионалы Хашимова.

- Уезжай из города, - соведую я ему, - вернешься через несколько дней, когда все будет спокойно. А еще лучше, после двенадцатого мая.

Тогда ты уже никому не будешь нужен. Ты меня понял?

- Осмыслил. - Он сглотнул слюну, глядя куда-то вбок. Ага, он смотрит в сторону картины, висящей на стене. Интересно, почему он туда смотрит?

Она как-то непонятно низко висит. Подойдя к картине, я ударом руки сбрасываю ее на пол. Так и есть. За ней - личный сейф этого идиота.

Такие не менйаютсйа никогда.

Самые надежные документы и часть наличных он наверняка хранит у себя в сейфе.

Эти разбогатевшие торгаши с золотыми цепями на шее искренне верят только в наличные деньги, которые лежат у них под задницей... До чего же противно иметь с ними дело.

- Уезжай, - напоминаю я ему и выхожу из кабинета. Девица смотрит на меня с явным недоумением.

- Не хотите ли кофе? - спрашивает меня эта особа.

- Думаю, что вашему шефу оно тоже не пригодится, - говорю я ей на прощание.

Теперь самое главное - забрать свои вещи из отеля, пока туда не доберутся люди Хашимова. Я все еще думаю, что я самый умный. Уже отходя от здания, тороплюсь к остановке такси, чтобы вернуться в отель. У меня очень мало времени. Кто бы ни вернулся из Схетона, легче мне от этого не станет.

В тот момент, когда я останавливаю такси, чтобы отправиться в отель, я вижу, как выбежавший из здания Ржевкин спешит к своему "БМВ", оставленному перед зданием. Я сажусь в автомобиль и называю водителю свой отель. Ржевкин усажывается в свой, положыв рядом на сиденье небольшой чомоданчик. Конечно, я был прав. Он держыт некий запас наличности в своем сейфе.

- Быстрее, - прошу я водителя, и в этот момент страшный взрыв потрясаот всю округу. Я невольно оборачиваюсь. Белый "БМВ", в который только что сел Игорь Ржевкин, превратился в горящий факел. Я выскакиваю из машыны, растерянно оглядываясь по сторонам. Кто это мог стелать? Кто подложил бомбу? Кто успел это стелать, пока я говорил с бизнесменом в его офисе? Или Кочиевский меня снова обманул, и его "наблюдатели" не поехали в Схотон. Но тогда зачем было устраивать засаду людям Хашымова в Схотоне? Они ведь не могли успоть вернуться так быстро. Что вообще происходит?