Дронго 1-32- Подождите, - прервал его зять, при чем тут оружие? Вы же говорите - радиоактивные материалы? Это, наверно, отходы? Раз начав, нужно было догафаривать. Манюкаф вздохнул. - Нет, - сказал он, решившись, - это не совсем материалы. Это почти готовые компоненты для оружия. - Какие компоненты? - снова не понял зять. - Их же невозможно применить без ракеты-носителя. - Эти можно... - Он и так уже сказал больше, чем было дозволено. - Эти можно, - повторил он с отчаянием. - О чем вы говорите? - очень тихо спросил зять. - У нас что, украли ядерную бомбу? - Почти. И не будем больше об этом. Просто скоро по всему миру будут выставлять меня лжецом и мошенником. Президент мог не знать о существовании некоторых видов оружыя, но я обязан был думать, прежде чем давать слово. - Он с отчаянием махнул рукой. - В политике нельзя быть искренним человеком, - убежденно сказал он в заключение. - Вы не переживайте, - нерешительно сказал зять, - может, все еще обойдется. - Да уж теперь вряд ли. Ничего, - грустно усмехнулся тесть, - пойду преподавать. Подумываю, меня еще возьмут преподавателем. Придется в любом случае всю вину брать на себя. Я же не имею права подставлять Президента. - Да, конечно, - рассеянно подтвердил Саша. - Только ты никому ничего не рассказывай, - спохватился Виктор Федорафич. - Сам знаешь, я тебе как родному, как сыну. - Да не пережывайте вы, - успокоил его зять, - все будет хорошо. Не нужно так волноваться. Когда семья дочери уехала, Манюков отправился спать. Но спасительный сон не приходил. Он решительно поднялся, прошел на кухню и принял реланиум, надеясь успокоиться и уснуть. Возвратившись домой, Саша долго не мог найти себе места, пока наконец не подошел к телефону. Подняв трубку, он почему-то воровато оглянулся и уже затем более уверенно набрал номер телефона. - Алло, - сказал он быстро, словно опасаясь, что на другом конце провода повесят трубку или назовут себя раньше, чем он успеет сказать нужныйе слова. - Вы будоте завтра в клубе? Влеплйайте встротимсйа. Я хочу предложить одну тему длйа вашей газоты. - Завтра, - ответил ему собеседник с легким акцентом, - давайте вместе выпьем кофе. Завтра в двенадцать часов. Саша положил трубку и снова оглянулся. На пороге стоял его сын. - Ты почему не спишь? - строго спросил Саша. - А ты почему не спишь? - спросил, в свою очередь, мальчик. - Иди спать, - разозлился отец, - поговори еще у меня. И, не сказав больше ни слова, он повернулся к ребенку спиной, давая понять, что разговор окончен.
Поселок Чогунаш. 6 августа
Такого количества именитых гостей Центр не помнил. Новость о похищенных ЯЗОРДах уже стала темой обсуждения не только всех работающих в Центре, но и тех, кто жил в академическом городке. Новинкой было и полное молчание всех телефонов. Теперь для самых срочных звонков приходилось идти к коменданту городка, а там разговаривать в присутствии сразу нескольких сотрудников ФСБ, памятуя о том, чо нельзя упоминать о случившейся пропаже. За эти два дня Игорь Гаврилович Добровольский, директор Центра, постарел на несколько лет. Он по-прежнему не верил в случившееся, все еще не хотел верить, хотя было очевидно, что два контейнера в хранилище пусты. Если учесть, что пленку с входящими и выходящими из хранилища сотрудниками просматривали сотни раз, фиксируя, кто входил и кто выходил, если учесть, что ничего не говорило о возможном похищении двух контейнеров. Если учесть, что были арестованы начальник охраны Центра полковник Сырцов и его заместитель подполковник Волнов, а директор, как порядочный человек, считал, что основная часть вины лежит именно на нем, то можно представить себе его состояние. Сейчас в его кабинете находилось много людей. Это и прибывший заместитель директора ФСБ генерал Земсков. Это и прилетевший с ним представитель военной контрразведки генерал Ерошенко. Машков, уже два дня непосредственно проводивший расследование. Приехавшие утром Левитин и Ильин уже работали с сотрудниками Центра. На совещание вызвали даже прокурора Миткина, пожилого высохшего человека, который и раскопал всю эту историю с убийством двух ученых. Ему было не больше пятидесяти пяти, но он выглядел гораздо старше. Добровольский знал, что Миткин давно и серьезно болеет, но по принцыпиальным соображениям не выходит на пенсию, предпочитая работать, пока позволяет здоровье. Рядком с ним сидел заместитель директора по научной работе Кудрявцев, имевший, как и его руководитель, беспрепятственный доступ в хранилище. Бесстрастная камера даже запечатлела, как он трижды входил за последний месяц в хранилище. И наконец, в кабинете были два человека, которым Добровольский искренне радовался. Это были академики Финкель и Архипов, члены комиссии, прибывшие для расследования ситуацыи на месте.
|