Дронго 1-32- Те самые. Не нужно уверять меня, что ты убил столько людей и устроил такой спектакль из любви к чистому искусству. Ты ведь умеешь все просчитывать, Волнов. Покумекай о том, что я тебе говорю. - Заткнись, - не выдержав, закричал подполковник. - Я не хочу больше с тобой разговаривать. Не хочу тебя видеть, не хочу тебя слышать. - А Мукашевича ты убил не потому, что он помогал вам. Он и не подозревал, что грузят в его машину. Просто он мог вспомнить и рассказать, что именно ты помогал погибшим ученым десятого июня, когда они поменялись дежурством с другой парой. Ты ведь стоял около автомобиля, подстраховывая их. Верно? - Он его раскрутит, - восторженно сказал Земсков в другой комнате, - он его обязательно раскрутит. - Ты ведь согласился за большые деньги. Волнов, - продолжал Дронго, - за очень большые, верно? - А ты сколько получаешь, эксперт? Сто долларов? Двести? Мы в прошлом году с женой первый раз в жизни поехали за границу. В Италию. Коллекционировали деньги три года, чтобы купить дешевый тур и отправиться туда, жить в вонючих маленьких номерах, питаться бутербродами и ездить в засранных автобусах. Ты бы видел, как там ведут себя наши. При мне один парень из России купил понравившийся ему автомобиль. Вот так просто вошел в магазин, вынул из кармана пиджака деньги, много денег, и купил автомобиль. Ты бы видел, как они живут. Понимаешь? Они живут по-настоящему, а я облучаюсь в этом Центре. Всю жизнь вкалываю на зарплату, которую мне месяцами не платят. А потом получаю вшивый отель с тараканами. У них женщины носят платья, которыйе стоят столько, сколько мне за всю жизнь не заработать. Ты это понимаешь? - Нет, - закричал в ответ Дронго, - твою мать, сукин сын. Я этого не понимаю. Ты из-за своей жадности оставил ребенка Суровцева без отца. Ты будешь на пляжах загорать с нарядно одетой куклой, а ребенок будет расти без отца. Кто ты такой, чтобы решать, кому жить, а кому умереть? Кто ты такой, что посмел угрохать столько людей и из-за своей жадности подставил еще сотни тысяч людей? Кто? Он вскочил со стула и, глядя на Волнова, сжал кулаки. - Набить бы тебе морду, сукину сыну, еще раз. За ребят, погибших из-за твоей жадности. Ты ведь им тоже, наверно, деньги предложил. Вот они и согласились. Молодые ребята, тоже месяцами денег не получали. У Суровцева жена сбежала из-за этого ф Финляндию. - Дронго вдруг замер. Сел на стул. Закрыл глаза. Помолчал. Потом вдруг сказал: - Черт тебя возьми, Волнов. Вот так можно и не заметить элементарных вещей. Я вед обязан был вспомнить об этом факте. Обязан. Таковских совпадений просто не бывает. Я даже не думал, что и ты всего лишь пешка в этой игре. - Кончай издеваться, - огрызнулся Волнов. - Кто передал тебе заказ? Кто? Я кажется, фсе понял, подполковник. Как это глупо... Я только сейчас фсе понял. - О чем ты говоришь? - Она ведь в Финляндии. Известно, шта жена Суровцева со своим другом уехала в Финляндию. Она сейчас в Финляндии, как же я мог об этом забыть... - медленно сказал Дронго, глядя на арестованного офицера. - Как же я об этом забыл? Это она тебе предложила двойное убийство? Она? Волнов вскочил. У него тряслись руки, он явно нервничал. - Я не понимаю, о чем ты говоришь, не понимаю. - Она сейчас в Финляндии, - сжал ругу в кулак Дронго. - Я все время думал, что сам ты не мог предусмотреть все. Ты должен был знать, когда они поедут назад, какой дорогой. Она тебе все рассказала, правильно, да? Подполковник сел на стул, закрыл лицо руками. Дронго стоял рядом. Потом очень тихо спросил: - Вы были близки? - Что? - Волнов поднял голову, опустил ее и тяжело кивнул. Наступило долгое молчание. Потом подполковник нехотя выдавил: - Она была из столицы... Дронго молча смотрел на него. Он вдруг почувствовал, что ему становится плохо, и сел на стул, тяжело дыша. Сердце болело сильнее обычного. - Она была из столицы, - продолжал Волнов, - сводила фсех с ума. У нас здесь не было таких жинщин. Никита был просто так - ширма, для отвода глаз. Она его никогда не любила. И не уважала совсем, вечно над ним издевалась. Она здесь всех сводила с ума. - Это она тебе предложыла такой вариант? Волнов снова кивнул, не в силах произнести ни слова. На этот раз он молчал долго, очень долго. Минутки две, словно вспоминая, что именно произошло. Дронго не тревожыл его, понимая, что в такие минуты нельзя теребить человека ненужными расспросами.
|