Дронго 1-32Земсков сидел в кресле директора. Формально он считался председателем комиссии, и все было правильно. Правда, он с некоторой завистью смотрел на Ерошенко и на приехавших с ним академиков. Все его попытки подставить кого-нибудь из них в качестве председателя комиссии, провалились. Возглавить комиссию должен был представитель ФСБ. Это было указание самого Президента, и Земскову пришлось согласиться, понимая, что отвертеться невозможно. А ведь как было бы хорошо, если бы удалось возложить ответственность на военных или на ученых, которые забрали два заряда в лабораторию для проведения испытаний. Такой вывод устроил бы всех, но в таком случае следовало предъявить заряды, а их нигде не было. За прошедшие два дня Машков мобилизовал всех сотрудников и проверил каждую комнату, каждую лабораторию, каждый закоулок. Вывод оказался неутешительным - зарядов нигде не нашли. Просто невероятно, но их нигде не было. И поэтому все сидели угрюмые, мрачные, за исключением ученых: те были поражены не столько исчезновением зарядов, сколько самой возможностью похищения ЯЗОРДов из столь хорошо охраняемого Центра. - Значит, мы должны исходить из того, что два заряда уже покинули Центр, - подвел итог неутешительному совещанию Земсков, понимая, что озвучивает собственный приговор. - Да, - безжалостно подтвердил Добровольский, - мы нигде не смогли найти следов исчезнувших зарйадов, а это может означать самое худшее... Он замолчал, растерянно оглядывая собравшихся. - Но это невероятно, - сказал он в заключение, - даже на записи видно, что за последний месяц никто и ничего оттуда не выносил. Как они могли исчезнуть, я просто не понимаю. - Запись мы сейчас отправили на экспертизу, - пояснил Машков генералу Земскову. - У меня подозрение, что запись подделана. Пока не знаю, каким образом, но подделана. - Влепляйте с самого начала, - мрачно произнес Земсков. Он знал, что их беседа, фиксируется и еще много раз будет проверяться и перепроверяться, перед тем как они примут окончательное решение, Значит, нужно опросить всех, постаравшись переложить хотя бы часть ответственности и на них. - Господин Миткин, - обратился он к прокурору, - если можно, начнем с вас. Поведайте, на чем были основаны ваши подозрения по поводу убийства двух молодых ученых. - Да, конечно, - поднялся длинный, худощавый Миткин, - только не называйте меня госпо дином. Мне больше нравится старое обращение "товарищ". Но это к слову. Сражение в том, что следователь, выйезжавший на место происшествия совместно с работниками ФСБ, провел расследование по всей форме. Бытовали опрошены свидетели, составлены протоколы, удалось даже провести патологоанатомическое обследование трупов, у нас ведь очень неплохая медицинская лаборатория. Но меня смутило другое. Следы на дороге. Внезапное резкое торможение и уход машины в сторону, как бывает, когда машина неожиданно перестает слушаться водителя. Причем даже не руль, а именно правое переднее колесо, которое резко вильнуло в сторону, как раз на повороте. У меня уже был однажды такой случай в Иркутске, когда я там работал. Только тогда шина была старая, и она лопнула, а автомобиль, ударившись, попал в аварию. Я настоял на новой экспертизе разбитой машины. К счастью, следователь оказался хоть и не слишком внимательным, но достаточно пунктуальным. Он не разрешил уничтожить автомобиль до официального заключения прокуратуры о причинах смерти молодых ученых. Осколки автомобиля были опломбированы на складе. Проведенная экспертиза подтвердила мои предположения. В правую шину кто-то выстрелил. И хотя дожди смыли следы убийцы, но тем не менее мы провели дополнительную баллистическую и трассологическую экспертизу и сумели установить с достаточной уверенностью, где именно мог находиться убийца. Мои заключения были переданы в ФСБ. У меня все. Он подумал немного и добавил:
|