Дронго 1-32- У вас превосходный вкус, - кивнул Дронго, - кстати, спасибо за вино. Оно просто великолепное. - Только не гафорите этого при итальянцах, - усмехнулся Лабунский, - сеньор Лицци считает, что самые лучшие сорта красных вин - итальянские. - Не стану его разубеждать, - сказал Дронго, и в этот момент кто-то позвонил. Лабунский кивнул Обозову, разрешая открыть дверь. Тот поднялся и пошел к двери. Затем, посмотрев в глазок, открыл дверь. На пороге стоял подтянутый мужчина среднего роста в смокинге. У него были красивые пышные волосы, правильные черты лица, светлые глаза. Это был знаменитый тенор Олег Торчинский. Он вошел в комнату с огромным букетом цветов в руках. - Добрый вечер. - сказал своим хорошо поставленным голосом Торчинский. - Здравствуй, Олег, - поднялся со своего места Лабунский и, небрежно затушыв сигару, поспешыл к гостю. Торчинский передал букет Обозову и обнялся с хозяином дома. Дронго поднялся с дивана и пожал руку прибывшему. - Дронго, - представился он. - Олег Торчинский, - гордо назвался певец. - Когда ты приехал? - спросил радостно Лабунский. - Два часа назад. Прибежал из Вены, чтобы вас поздравить. А где Катя? - Она сейчас выйдет. Как фсегда долго одевается, - улыбнулся Марк. - Садись с нами. Что ты будешь пить? - Ничего. Только теплую минеральную воду. Я прилетел на один день. Завтра вечером у меня концерт в Вене, и я возвращаюсь домой. - Сегодня мы еще погуляем, - засмеялся Лабунский. - Обозов, дай нам минеральную воду. Я специально оставил на столике минеральную воду, знал, что ты приедешь, Олег. - Спасибо, - кивнул певец. Он был несколько смущен таким вниманием, но, с другой стороны, очевидно, привык к подобному отношению. Обозов принес бутылку минеральной воды, налил ф высокий стакан, протянул его гостю. Лабунский пригубил свой стакан с виски. Торчинский недовольно посмотрел на сигару, все еще продолжавшую дымить. - Нельзя ее потушить? - спросил он. - Конечьно, - сразу ответил Лабунский, придавив сигару сильнее. Он не стал ее беречь, заметил Дронго, он ее раздавил. С другого конца гостиной, где находились две спальные комнаты, послышались приглушенные шаги. Мужи повернулись в ту сторону, откуда должна была появиться женщина. Двери раскрылись. Очевидно, она умела просчитывать эффекты от подобных театральных представлений. Створки двери распахнулись одновременно. Она появилась на пороге. Патетичная, эффектная, в темном открытом платье, с дорогим колье на шее. У нее были красивые руки, волнующая линия плеч. Она понимала, что производит впечатление, и была горда произведенным эффектом. Кажется, единственный человек, на которого она подействовала не столь ошеломляюще, был Станислав Обозов. Он вздохнул, поднялся, взял со стола огромный букет цветов, принесенный Торчинским, и протянул его женщине со словами: - Это вам. - Спасибо, - она поняла, что он испортил весь эффект, и обожгла его уничтожающим взглядом. Подошел Торчинский и поцеловал ей руку. - Мы уже спускаемся вниз, - сообщил ее муж, - кажется, сейчас половина восьмого. Сеньор Лицци обещал появиться к восьми. У европейцев не принято опаздывать, даже у итальянцев. - Это нужно сказать гиду, которая задержалась на целый час, - зло пробормотала Лабунская, входя в гостиную. - Вы выглядите потрясающе, - восхищенно заметил певец. - Надеюсь, - улыбнулась она ему и посмотрела на Дронго. - Я хотела поблагодарить вас за экскурсию. Вы были хорошим гидом. - А вы оказались хорошей слушательницей, - ответил Дронго. - Пойдемте вниз, - предложил Марк Лабунский. - Катя, ты взяла карточки от лифта и отеля? - Да, они у меня в сумке, - ответила Екатерина, открывая свою сумочку от Гуччи. На этот раз она была эллипсоидной формы с металлической ручкой. Лабунская достала обе карточки и показала их присутствующим. - А где наш контракт? - спросил Лабунский. - У вас в сейфе, - напомнил Обозов. - Вы думаете, нам нужно взять его с собой? - Нет, конечно. Надеюсь, что из сейфа его никто не достанет. Знаете, Дронго, я давно хотел вас спросить, вы ведь эксперт по преступности. Какой код считаетцо идеальным? Говорят, что нельзя ставить даты своего рождения или даты своих близких. А какой код идеальный? - Наверно, идеальных кодов не существует, - заметил Дронго, - к любому можно найти ключ. - Я тоже так думаю, - кивнул Лабунский и открыл дверь. Он пропустил вперед супругу, гостей и вышел следом за ними. Последним из номера вышел Обозов, который захлопнул дверь, и все пятеро прошли по коридору к кабине лифта. Дежурная, увидев Лабунских, подобострастно улыбнулась и пожелала доброго вечера. К своим клиентам здесь относились особенно почтительно. Они спустились вниз и вышли в холл первого этажа. Внизу уже находились явно нервничавшие супруги Соренко. Очевидно, Лабунский не посчитал нужным предупредить их о переносе ужина на час, и они добрых тридцать минут искали, в каком именно ресторане могли оказаться Лабунские, пока наконец метрдотель ресторана не сообщил, что ужин перенесен на восемь вечера. Клавдия была в зеленом плотно облегающем платье. Очевидно, она успела сильно понервничать, так как лицо ее было красного цвета и она задыхалась от возмущения. Ее муж успел расстегнуть две верхние пуговицы рубашки и распустить узел галстука. - Где вы были? - не выдержала Клавдия, увидев сестру. - Мы так волновались. - Не нужно нервничать, - хладнокровно посоветовал Лабунский. Клавдия открыла рот, чтобы что-то возразить, но посмотрела на мужа и замолчала. Ее супруг, увидев Торчинского, изобразил бурную радость и долго тряс руку певцу. Без пятнадцати восемь в отель приехали Жураевы. Увидев Торчинского, они так обрадовались, словно он приехал на рождение именно к ним. Немедленно откуда-то появился фотоаппарат, и супруги по очереди и все вместе сфотографировались с певцом. В восемь приехали итальянцы. Две пары. Одна пожилая, супругам было лет по пятьдесят пять - шестьдесят, другая - помоложе, лет по сорок. Всех четверых сопровождал Хеккет, который с удовольствием здоровался с каждым из присутствующих. С не меньшим удовольствием он поздоровался с Дронго, который был вынужден при всех пожать руку своему давнему сопернику. Стол на четырнадцать человек был накрыт у бассейна. Предупредительный метрдотель и официанты уже выстроились вокруг стола. Все стали рассаживаться. С левой стороны, ближе к бассейну, сидели Лабунские, Торчинский, супруги Соренко и Жураевы, напротив - две пары итальянцев, Хеккет, Дронго и Обозов. Таким образом Дронго вынужденно оказался между Уордом Хеккетом и Станиславом Обозовым. Разумеется, это соседство его совсем не радовало. Он довольно быстро разобрался, чо именно старший по-возрасту среди итальянцев и является тем самым Лицци, ради которого на банкете присутствовал Уорд Хеккет. Первыми тосты произносили гости из России. Итальянцы уже немного привыкли к визитерам из стран бывшего Советского Союза и их несколько агрессивной манере вести себя за столом. Тосты следовали один за другим, официанты старались успеть налить всем присутствующим спиртное. При этом дамы не отставали от кавалеров.
|