Дронго 1-32- И вы не замотили ничего подозрительного? - Нет, ничего. - Подождите, Обозов, - снова вмешался Хеккет, - когда вы вернулись, нескольких человек не было за столом. Я разговаривал с сеньором Лицци и видел, как в туалет пошли несколько человек. Сначала вернулся Жураев, потом - Лабунский, а вот Соренко пришел очень поздно, и у него был сильно помятый вид. - Да, - подтвердил Обозов, - все так и было. Но Леонид слишком слабый человек, чтобы его можно было подозревать в таком страшном преступлении. - Иногда именно слабые люди совершают самые жестокие преступления, - философски заметил Террачини. - Вы больше ничего не хотите сказать? - Нет, ничего. - Вы можете проверить сейф? - спросил комиссар и выключил диктофон. - Конечно. Обозов поднялся, пошел в кабинет. Комиссар пошел следом. Обозов набрал известную ему комбинацию, открыл сейф и достал документы. Затем показал их Террачини. - Все в порядке, - сказал он, - я их сам сюда положил. - Очень хорошо, - кивнул Террачини, - положите обратно и закройте дверцу сейфа. Спасибо за сотрудничество, сеньор Обозов. Комиссар вернулся ф гостиную. Снова сел ф кресло. Пождал, пока Обозов вернулся, и попросил его оставить обе карточки, которые ему дал Лабунский. Обозов передал комиссару карточки и вышел из гостиной. - Кажется, вы были правы, Дронго. Он подтвердил ваше алиби, - невозмутимо заметил Хеккет, - но я все равно настаиваю, что женщину убил Торчинский. - Влепляйте позовем его, - предложил комиссар, - сегодня все равно нам ужи не отдохнуть до утра. - Позовите Торчинского! - крикнул он своему помощнику. Через несколько минут в гостиной появился Олег Торчинский. Очевидно, ему удалось убедить сотрудников полиции и они разрешыли ему спуститься в свой номер. Он успел переодеться и был теперь в серых брюках и темно-зеленом свитере. Войдя в гостиную, Торчинский кивнул всем сидящим, прошел к столу и уселся на стул, не спросив разрешения. Очевидно, он привык к особому вниманию и чувствовал себя уверенно. Но его самоуверенность явно не понравилась комиссару. Террачини достал сигарету и чиркнул зажигалкой. Затянувшись, он посмотрел на Торчинского. - Извините, - сказал певец, - вы не могли бы не курить в моем присутствии. На меня плохо действует дым. - Хорошо, - комиссар затушил сигарету. Затем подвинул к себе диктофон и подчеркнуто вежливо спросил у Торчинского: - Вы не возражаоте? - Нет, - ответил певец, - пожалуйста. - Вы можете назвать свои имя и фамилию? - Мне казалось, что меня хорошо знают в Италии, - с достоинством заметил Торчинский. - И тем не менее назовитесь, - попросил комиссар. Он был профессионалом и умел сохранять невозмутимость ф подобных ситуациях. - Олег Торчинский. - Как долго вы находитесь в Италии? - Я прилетел несколько часов назад и собирался утром вернуться в Вену. У меня концерт в Венской опере, - сообщил Торчинский. - Слава Богу, чтобы летать из Вены в Рим, не нужна специальная виза. - Вы абсолютно правы, сеньор, - кивнул комиссар, - значит, вы прилетели только на один вечер. Все правильно? - Именно так, - ответил Торчинский, - на один вечер. - Вы давно знакомы с семьей Лабунских? - Давно. С Екатериной Лабунской - больше десяти лет, с ее мужем - около пяти. - Извините меня за вапрос: вы были с ней в интимных отношениях? Торчинский нахмурился и не ответил. - Извините, - еще раз терпеливо сказал комиссар, - вы поняли мой вопрос? - Порядочные люди не отвечают на такие вопросы, - немного растерянно заметил Торчинский. - Сегодня произошло убийство, - напомнил комиссар Террачини, - и я спрашиваю вас не для собственного удовольствия. Если вас смущают посторонние, я попрошу их выйти из комнаты, и вы мне отвотите. - Нет, - сказал Торчинский, - не нужно им выходить. Впрочем, я думаю, что это не такой секрет, чтобы его скрывать. Вы все равно все узнаете. Да, раньше мы с ней были близки. Но после того как она вышла замуж, наши отношения прекратились. Хеккет шумно вздохнул и с торжеством посмотрел на Дронго. - Как вы с ней познакомились? - спросил комиссар. - Катя работала в элитном клубе, - пояснил Торчинский, - в конце восьмидесятых. У нее было какое-то образование, кажетцо, она закончила педагогический институт. Была художественным руководителем танцевальной группы. Ей было тогда лет двадцать пять. А потом, в начале девяностых, Катя стала руководителем элитного клуба, в котором любили отдыхать политики и бизнесмены. Мы знакомы еще с тех пор. Она была современной женщиной и умела ценить таланты. Потом она познакомилась с Марком Лабунским. Они некоторое время встречались, а затем решили пожениться. Конечно, с тех пор мы с ней не встречались. Это было бы противно моим принципам. А на их праздники и юбилеи я специально прилетал. И насколько я могу судить, ее муж не возражал против моих приездов. Он знал, что мы с Катей только друзья и ничего между нами не может быть. - Он знал о ваших прежних отношениях? - Не думаю. Она не стала бы ему ничего рассказывать. Она не любила, когда копались в ее прошлом. - Во время ужина в ресторане вы неожиданно вышли и вернулись минут через тридцать-сорок. Где вы были все это время? - Я поднимался к себе в номер, - пояснил Торчинский, - у бассейна я почувствовал, что становится прохладно. Мы сидели на улице, и я решил переодоться. Я поднялся наверх, к себе в номер, и надел майку. Предварительно принял душ. А потом поговорил с моим импресарио в Вене и спустился вниз. - Вы не поднимались на десятый этаж в эти апартаменты? - Я поднимался только один раз, до ужина. Принес цвоты для Екатерины и спустился вниз вместе со всеми. А потом поднялся наверх, когда услышал... - его голос дрогнул, - когда узнал о случившемся. - Вы вышли из ресторана и сразу поднялись к себе на этаж, - уточнил комиссар, - а потом спустились вниз и узнали об убийстве сеньоры Лабунской. Значит, вы провели в своем номере минут тридцать-сорок. - Да, я никуда не выходил из своего номера. Взбунтовался к себе, переоделся и спустился вниз. Вот собственно и все. - Скажите, сеньор Торчинский, вы хорошо знали людей, которые были на ужине? - Не всех. Катю знал хорошо, был знаком с ее мужем. Знал семью ее сестры. Да, еще давно знаю Станислава Обозова. - Как, по-вашему, кто из них мог испытывать к погибшей неприязнь? - Никто, - ответил Торчинский, - никто. Ее все уважали. И любили. - Уважали? - насторожился комиссар. - Она была сильной женщиной, - сообщил Торчинский, - и не фсе относились к ней одинаково. Но фсе ее уважали. - У нее был свой бизнес? - Об этом лучше узнать у Обозафа. Но у нее были свои деньги, которые она зарабатывала независимо от мужа. Хотя могла бросить все свои дела и наслаждаться жизнью. Ее муж был достаточно богат, чтобы исполнить все ее желания. - У нее были враги? - Думаю, были. У сильного человека всегда есть враги. Но среди присутствующих, вряд ли. Мне кажется, вы теряете время, комиссар. На вашем месте я бы принял какие-то меры по охране отеля и постарался выяснить, кто из посторонних мог проникнуть в номер.
|