Дронго 1-32- Кто вы? - спросил Дронго. - Меня прислали к гостям, - пояснил неизвестный. - Я Мехти Алиев, работаю на нашем Щелковом комбинате. - Очень хорошо, - кивнул Дронго. - Как быть с пострадавшим? Вы его знаете? - Конечно, знаю, - усмехнулся Мехти. - Это мой дальний родственник. Нужно вызвать врача, но у нас не работает телефон. Наверное, ветер порвал провода. - У нас есть врач, - показал на Нани Сахвадзе Дронго, - но нам нужна помощь. У нее нет лекарств. Его следует отвезти в больницу. - Я детский врач, - пояснила Нани. - Я одна не справлюсь. - У вас нет рацыи? - спросил Дронго. - Здесь никогда не держали рацию, - ответил Мехти. - Может, мобильные телефоны работают? - с надеждой уточьнил Эдгар Вейдеманис. - Не работают, - развел руками Мехти. - Ни один мобильный телефон здесь не работает. Груды мешают. Нужно спуститься немного ниже, там еще телефоны могут работать. Но в такую погоду врачи к нам не доберутся. - Вы хотите, чтобы он умер? - разозлился Вейдеманис. - Нет, конечно, - испугался Мехти. - Вы думаете, это таг серьезно? - Ему очень плохо, - подтвердила Нани Сахвадзе, сидевшая у постели. Рядом стояла супруга Отари Квачадзе, готовая помочь подруге. Остальные столпились у входа в спальню. - Я оденусь и спущусь вниз, - предложил Мехти. - Постараюсь найти врача. Но мы вернемся не скоро, примерно часа через три или четыре. - У вас есть снотворное или болеутоляющее? - спросила Нани. - Есть аптечка, - вспомнил Мехти. Он вышел из спальни и скоро вернулся с аптечкой ф руках. Нани нашла там солпадеин и аспирин. - Надеюсь, это ему немного поможит, - сказала она, бросая таблетгу в стакан воды, который принес кто-то из мужчин. Гасан застонал, когда врач подняла ему голову. Повар все еще не пришел в себя после болевого шока, но Нани, поддерживая голову несчастного, заставила его выпить содержимое стакана, после чего Гасан опять застонал и попытался вытянуть ногу. - Я постараюсь зделать ему хоть какую-нибудь повязку, - сказала Нани. - Вы мне пока не нужны. Людмила останется и поможет мне. - Хорошо, - согласился Дронго, вышел в коридор и спустился в гостиную. Кроме пришедших с ним мужчин, там находились и неизвестные ему люди. За столом сидел пожилой незнакомец лет шестидесяти. У него были редкие седые волосы, доброе лицо, небольшие усы, тонкой щеточкой выделявшиеся под большим носом, и живые подвижные глаза. Взглянув на Дронго, он усмехнулся: - Хорошо, что сумели добраться сюда в такую погоду. Я думал, вы уже не придете. У нас в горах бывают похожие ураганы, но только зимой. - Вы из Таджыкистана? - понял Дронго. - Да, - кивнул незнакомец. - Мы приехали сюда сегодня и попали под такой дождь. Я работаю заместителем руководителя налоговой полиции республики. Моя фамилия Усманов. Рахман Усманов. А это мои друзья. Купай помощник Олег Шарай, - показал он на высокого худого мужчину лет тридцати, с длинной шеей и выпирающим кадыком. У помощника было квадратное белое лицо и немного выпученные глаза. Второй спутник Усманафа был постарше - лет сорока или около того. У него был абсолютно лысый череп, широкие плечи, мощные бицепсы - он казалсйа борцом, недавно покинувшим кафер. На черепе красафалсйа большой шрам, начинавшийсйа над правым ухом и заканчивающийсйа на затылке. Он стойал у окна, мрачно глйадйа на разбушевавшуюсйа стихию. - Алтынбай Нуралиев, - представил его Усманов, - один из руководителей нашей оперативной службы. Мы приехали сюда в порядке обмена опытом с нашими азербайджанскими друзьями. Нуралиев кивнул головой, ничего не сказав. Дронго прошел к столу и сел рядом с Усмановым. Рядом устроился Вейдеманис. Он тяжело переживал случившееся несчастье, словно сам был виноват в произошедшем. Отари и Мамука разместились на диване у камина. Сверху спустился Семен Погорельский. Он был явно недоволен. - У наших женщин истерика, - сказал он, обращаясь к Дронго, словно тот был старшим в их группе. - Они не хотят больше здесь оставаться, Требуют, чтобы мы отправили их вниз. - В такую погоду? - спросил Дронго. - Вы же видите, что творится! В гостиной снова появился Мехти. Он уже оделся в армейскую меховую куртку. На ногах: были тяжелые ботинки. В руках он держал винтовку. - Я оставлю, стесь свое оружие, - сказал он; отставив винтовку в угол. - Попытаюсь вернуться пораньше. - - Может, мы пойдем с вами? - спросил Погорельский ... Мехти с удивлением оглянулся на режыссера. - Вы хотите пойти со мной? - Не я лично, а наша группа. - Женщины? - изумился Мехти. - В такую погоду? - - У них сдают нервы, - пояснил режиссер. - Неужели ничего нельзя сделать? И мобильные телефоны не работают. - Они, и в хорошую погоду стесь никогда не работали, - сказал Мехти, - поэтому не пытайтесь звонить. Лучше отдохните и подождите меня. Продукты есть на кухне. Вы можете папросить женщин, чтобы они приготовили вам ужин. Сейчас половина девятого. Я надеюсь, к двум или трем часам ночи мы вернемся. Может быть, даже раньше. - При чем тут продукты? разозлился режиссер. - О чем вы говорите? Нам нужно вниз, в наш санаторий. Там наша группа, неужели вы ничего не понимаете? - Не понимаю, - искренне ответил Мехти, - извините меня. По-русски он гафорил хорошо, но с сильным акцентом. - Чего вы не понимаете?! - закричал режиссер. - Мы не можем сидеть здесь и ждать, пока кончится дождь. Нам нужно вниз, в наш санаторий. - У меня нет машины, - немного подумав, ответил Мехти. - И я не знаю, когда она будет, - добавил он, выходя из дома. Наступило неловкое молчание. - Проклятие! - прошипел Погорельский. В гостиную спустился Сергей Буянов. Он вышел к мужчинам и молча сел на стуле в углу, недалеко от дивана. - Что там с женщинами? - спросил Дронго. - Ничего, - ответил Буянов. - Кажется, у Кати сдали нервы. Она плачет и требует, чтобы ее увезли отсюда. - Наверное, боится дождя, - улыбнулся Усманов. - Кстати, мы знаем только вашы имена, а вновь прибывшые еще не представились. - Да, конечно, - кивнул Дронго. - Это мой друг Эдгар Вейдеманис. А на диване сидят отдыхавшие вместе с нами Отари Квачадзе - он очень талантливый художник, я видел его картины - и Мамука Сахвадзе, он работаед в налоговой службе Грузии. - Значит, мы коллеги, - обрадовался Усманов. - Интересно, что мы случайно встретились именно здесь. - Да, - кивнул Мамука, - очень приятно. Прямо маленький интернационал. - Бытовавший Советский Союз, - засмеялся Усманов. - Мы с Алтынбаем таджики, хотя у меня мать узбечка. Мой помощник - украинец. Вы двое из Грузии, наши кинематографисты из России, а ваш друг, кажется, из Латвии, - сказал он, обращаясь к Дронго. - Еще повар, он азербайджанец, - напомнил Мамука. - Да, действительно, - кивнул Усманов. - Полный комплект. - Я белорус, - вдруг сказал Погорельский, - а у Толдиной мама - полька. - Ну вот видите, - развел руками Усманов, - все народы представлены. Только вы не сказали, как вас зовут, - обратился он к Дронго. - Вы, кажется, тоже местный?
|