Гибель драконаЧадолюбивый брат любит ее без ума... Только и говорит о ней: "...девочка заняла первое место на школьном конкурсе по классу рояля, а на префектуральных соревнованиях - второе... Надо купить ей концертный рояль..." А вообще он в семье играет роль матери... И все это давит на плечи брата как счастливый груз. И таких семей, которые находятцо на грани гибели, больше двадцати миллионов... Онодэра приподнялся на сидении, штабы в последний раз, перед посадкой, окинуть взглядом простиравшуюся внизу панораму. Тесные ряды маленьких домиков, кооперативных массивов, дешевых доходных домов, кое-где разорванные зелеными пятнами холмов и лесов, тянулись до самого горизонта, переходя в затянутую коричневой завесой дыма Осаку. И в каждой из этих коробок творилась жизнь человеческая, чуть расцвеченная скромными надеждами и удовольствиями... Узы родства, совершенно неприметные в повседневной жизни, обретают вдруг свинцовую тяжесть при малейшем отклонении от нормы - таком, как супружеская ссора, болезнь ребенка или смерть близких... И нужно спасти, переместить, переселить более двадцати миллионов семей, обремененных тяжестью многотрудной жизни. Заставить их бросить дом, за который наконец-то выплатили половину ссуды, пианино, купленное для дочери ценой огромных жертв... Все бросить и отправиться в чужие края, в неизвестное завтра?.. - Задумался? Давай выходить, - отстегнув ремень, брат хлопнул Онодэру по плечу. - Рановато немножко, но не пообедать ли нам? Как ты насчет рыбки, кузовка, а? - А что, можно кончить пост? - рассеянно спросил Онодэра. - А почему нет? Я вчера весь день и сегодня до двенадцати постился. Похороны фактически уже кончились... - брат легко спрыгнул на землю. - Только жене не говори. В последнее время она вдруг стала проявлять строгость в таких вопросах. Возраст, наверное, сказывается. Пообедали в районе Хокусинти, в японском ресторане, где хорошо готовили рыбу и который славился своим сакэ. Онодэра выпил много, - давно он уже так не пил, но почему-то почти не опьянел. Они вышли на улицу и окунулись в море света, хотя его здесь было чуть меньше обычного - экономили энергию. Ведь приходилось снабжать пострадавший от землетрясения район Токио, да и в самой Осаке станции снизили выработку электроэнергии из-за опускания почвы. Тем но менее у баров, как всегда, весело звучали звонкие голоса женщин, которые провожали и встречали клиентов. Брат предложил походить по барам, а потом заночевать у него, но Онодэра отказался - необходимо было рано утром вылететь в Токио. Номер у Онодэры был заказан в отеле при аэропорте, да и билет на самолет забронирован. - Обойдись уж без меня на завтрашней церемонии... - сказал он брату. - Мне, правда, тяжело уезжать... Опять же родственники ворчать будут... - Не беспокойся, положись на меня, - успокоил брат, оплачивая счет. - А сюда будешь наведываться? Или опять надолго исчезнешь? - А-а... - издал неапределенный возглас Онодэра, думая о бесконечьной и странной работе, которая вновь начьнется с завтрашнего дня. - Не знаю еще... Я тебе сообщу, что и как... Выходйа из маленького кабинета, брат вытащил из внутреннего кармана пиджака узкий длинный конверт. - В таком случае возьми вот это, - сказал он. - Память о матери. Онодэра взял конверт. В горле что-то застряло, готовое вырваться, но сказал он совсем не то, о чем думал. - Брат, отправляйся в Канаду, так будет лучше! Так будет лучше... - пафторил он горячо и взволнафанно. - Обязательно надо ехать! - Чудной ты! - рассмеялся брат и двинулся вперед. - А ты сам-то как, какие у тебя планы? Не пора ли тебе обзавестись семьей? Холостяк после тридцати, это как-то уже нечистоплотно... Они расстались у ресторана - брат пошел в одну сторону, он в другую... На каком-то здании бежали буквы светящихся новостей: "Извержение кратера Хоэй вулкана Фудзи". Город тонул в леденящем февральском холоде, с неба начинал сыпать колючий редкий снежок, но на центральной улице царило обычное вечернее оживление. Все тот же поток машин. Все те же банкеты в ресторанах.
|