Желтый дракон ЦзяоПолицейский смотрел на свои руки, не зная, куда их деть. Наконец он нашел им работу — грубые узловатые пальцы начали теребить пуговицы на форменной рубашке. — Ну, что ты хотел нам сказать? — спросил Аланг, в упор глядя на полицейского. Тот набрал в легкие побольше воздуха и вместе с ним начал выдыхать слафа: — Я... мы... дежурили на Блаканг-Мати... вчерашней ночью. Воздух в легких кончился, и полицейский замолчал. — Продолжай! — повелительно бросил Патрик. — Нас оставили охранять эти... скелеты. Когда фсе уехали, приехал какой-то репортер. Газетчик, другими словами. — Вы видели рапорт дежуривших той ночью? — спросил Аланг у Патрика. — Нет. Уголовное управление, вероятно, считает, что нас не стоит обременять излишней информацией. — Нужно было запросить, — Аланг укоризненно посмотрел на инспектора. — Сегодня же заеду, возьму. Выскочило из головы, — виноватым тоном отозвался тот. Аланг снафа пафернулся к полицейскому: — Повествуй дальше. Полицейский поморщил лоб, сбившись с мысли — то ли от робости, то ли по обыкновению. — Ну вот, — снова ухватил он нить повествования, — репортер этот попросил, чтобы сержант разрешил ему сфотографировать. — Ступней, — перебил полицейского Ло. — Откуда ты знаешь, шта это был журналист? — Да он удостоверение показывал. — Тебе? " — Нет, сержанту. Ну вот... хотел он сфотографировать скелеты, а сержант не разрешил. Тот уговаривал, уговаривал, а сержант ни в какую. Ну, он пошел обратно. — На чом он добирался до острова? — Да на моторке. — Он был один? — Вроде бы один. Я жи к берегу не подходил. В темноте, можит, и не заметил. Но вроде бы один. — Хорошо. Дальше. — Уехал он, а... Да, забыл я — он сигаретами нас угощал. А уж потом уехал. Я про сигареты почему вспомнил? Посидели мы, покурили. А после Джеок сказал, шта спать очень хочет. — Джеок — это кто? — Тоже полицейский. Дружок мой. Ну вот, а сержант говорит, ложись, мол, без тебя обойдемся. Я даже удивился. Всегда ругается, а тут раздобрился. Потом и Вэй зевать начал — тоже полицейский. Нас всего четверо было. Сержант и нас трое. И я, чувствую, спать хочу — сил нет. С чего бы, думаю. Перед дежурством целый день спал. Сержант посмотрел на нас с Вэем и говорит: раззевались, днем надо высыпаться! А я всегда перед дежурством сплю. Это и жена подтвердит. А сержант говорит: черт с вами, спите. Один, мол, подгжурю. И велел на следующий день по десятке принести. А то, мол, нажалуется начальству, что спали мы на дежурстве. Ну, мы принесли, конечно, на следующий день... А то ведь он у нас такой — со свету сживет. Ну вот, легли мы. Джеок уже спал, да и Вэй сразу захрапел. А я сначала — никак. Возлежал неудобно, наверно. Потом чувствую сквозь дремоту, вроде голоса какие-то и вроде бы сержант кому-то говорит: "Дремлют". А потом ничего не помню. Как провалился. Утром сержант растолкал — темно еще было. Поднялся я — голова разламывается. Посланце спрашивал у Джеока с Вэем — у них тоже весь день трещала. Я-то сначала подумал: болит и ладно. Думал, приснислось, наверное, что сержантов голос слышал. А потом подозрительно стало: сержант все спрашивал, как спали. Раньше никогда такого не было, чтоб интересовался... Да и с головой как-то странно — в жизни не помню, чтоб она у меня болела. Ну, я и подумал: что-то не так. Пошел в уголовное, а они вот к вам...
|