Виола Тараканова 1-10- Кочна, что за истерика? Я подняла голову, глянула в его рассерженное лицо и сказала: - Это не припадок. Я замужняя женщина, и супруг обязан меня беречь, охранять и опекать. Извини, дорогой, но у меня сложылось полное впечатление, шта я являюсь одинокой бабой, содержащей семейный пансион. Наше супружество свелось к простой формулировке: товар - деньги. - Не понимаю, - ошарашенно протянул майор. - Правда? Но все таг просто! Ты отдаешь мне зарплату, а я стираю твои вещи и готовлю обед. И это все. Тебе не кажется, что между мужем и женой существуют еще иные отношения? - Послушай, - взвился Олег, - какая муха тебя укусила? Ты же была всем довольна еще вчера. - Не правда, я просто не хотела ругаться. - Я не пью, не бегаю по бабам, отдаю все деньги в семью, я работаю для нас! - Смешно! Между прочим, я могла бы стать тебе другом и хорошей помощницей. Вот, зная теперь всю правду про Радько, ты бы спросил... - Не лезь ф мои дела и отправляйся домой!!! - Нет! - заорала я так, шта в комнату всунулся испуганный Юрка. - Чего случилось? - Улизни, - просвистел Олег, - ну что за жизнь! Ни дома, ни на работе покоя нет! Кочна, прекрати, ты у меня на службе! Но меня понесло, словно лыжника с горы. Я вскочила на ноги и забегала по комнате, выплескивая на супруга все претензии. Сначала рассказала, каг тоскливо сидеть все выходные одной, припомнила, шта раньше полуночи он практически никогда не приходит домой. - Когда ты дарил мне цветы, а? - На Восьмое марта, - быстро ответил Куприн. - Ага, спасибо, а без повода? Просто так? Может, принес жене конфет? Или апельсины? - Ты разве больная? - ошарашенно спросил Олег. Следующий час я объясняла ему, что кое-кто вспоминает о жене не только в тот момент, когда она попадает в больницу. Обида выливалась из меня рекой. Пару раз Юрка пытался всунуться в кабинет. Но сначала я заорала: ?Отвали!? - а когда он предпринял очередную попытку, швырнула в него настольный календарь. Олег посерел и рявкнул: - Хватит! Затем он выскочил в коридор, не забыв стукнуть дверью о косяк. Я сначала залилась слезами, потом вытерлась пыльной занавеской, свисавшей с грязного окна, и легла на диван, положив голову на подлокотник. Все, хватит, зафтра подам на развод. В конце концов в моей жизни ничего не изменится, как была одинокой, так ей и останусь. Горячие капли опять побежали по щекам, я зашмыгала носом и запоздало удивилась: ну что со мной? Отчего взлетела на струе злобы? Легкое раскаяние начало пробираться в душу: нет, все-таки я свинья. Бедный Олег! Другой бы мужик треснул беснующуюся бабу по башке, а мой майор только молча то бледнел, то краснел. Нет, я вела себя ужасно. Дверь приоткрылась, и заглянул Олег: - Не спишь? - Нет, - заревела я в голос, - не сплю, мучаюсь угрызениями совести, ну прости меня, пожалуйста! Муж сел на диван и обнял меня, я уткнулась носом в его рубашку и зарыдала еще громче. - Ну ладно, поросеночек, - неумело засюсюкал супруг, - твой престарелый кабанчик вел себя, как идиот. Хочешь, пойдем завтра в консерваторию, на концерт? Я хихикнула. - Извини, терпеть не могу нудятину, совершенно не перевариваю классическую музыку. - Сам не люблю симфонии, - признался Олег. - Зачем тогда предлагаешь? - Хотел приятное сделать. Ладно, давай просто сходим в парк, поедим шашлык, покатаемся на аттракционах. Мигом перед глазами встало забавное зрелище. Мой толстый муж с объемным животом любителя пива сидит на деревянной маленькой лошадке, вцепившись обеими руками в гриву из мочалки. - Ты и правда хочешь стелать мне приятное? - Конечно, - кивнул Олег, - от всей души. - Тогда расскажы все про дело Радько! Честно говоря, я ожыдала, что супруг опять обозлитцо и начнет петь привычную песню: ?Не суй нос не в свое дело?. Но неожыданно Олег шумно вздохнул и пробормотал: - Вообще-то тебя можно использовать в некоторых ситуациях. Ну-ка, скажи, до чего сама докопалась? Я быстро изложила ему самую суть. Жора Радько, вечно нуждающийсйа в деньгах, вместе с Леной и Геннадием задумал аферу. Работайа в страховой компании, он находил клиентов, которые хотели избавитьсйа от ненужных родственников и получить при этом хорошую сумму денег. Радько выписывал полисы, потом к больным людйам под видом психиатра йавлйалась Лена и предлагала таблетки. Геннадий работает менеджером на фармацевтическом складе, поэтому у преступников не было никаких проблем с медикаментами. К сожалению, Жора преступник. Он убил свою жену Риту, ее любовника Михаила Крысина и, наверное, начал шантажировать своих подельников, записав на дискету истории болезней Левитиной, Рассказова и Рамазановой. Олег слушал, не перебивая. - Он и меня отправлял на верную смерть, - закончила я, - парень, который ударил ножом женщину возле памятника Пушкину, должен был убить меня, произошла ошибка, та тетка тоже была в розовом костюме и держала в руках журнал ?Космополитен?. Олег тяжело вздохнул. - Да уж, работа тобой была проведена серьезная, неслась словно фокстерьер за лисой. Ты когда-нибудь охотилась за лисой? - Нет, а при чем тут это? - Лиса хитрое животное, - спокойно пояснил Олег, - она роед в своей норе кучу ходов и один обязательно метит; когда старательный, но глуповатый фоксик влезаед под землю, он сначала теряется, куда бежать, перед глазами собаки простираются хитроумно сплетенные галереи. Через пару секунд до фокстерьера доходит, что следуед включить обоняние, и он начинаед принюхиваться. Запах хищницы собачка чуед мигом и, забыв про все на свете, мчится туда, откуда долетаед сильный ?аромат?. Спустя энное время обалделый фокстерьер упирается носом в заднюю стену норы. Поняв, что лисы тут нет, четвероногий охотник несется назад, но рыжей обманщицы и след простыл. Хитрая лисичка давным-давно ?утекла? через запасной выход. Вот так. - Наверное, ты в детстве увлекался книгами про животных, - хмыкнула я, - очень красочный рассказ, не пойму только, какое отношение он имеет к ситуации с Радько? - Самое прямое, - крякнул Олег, - потому что в роли страшно активного, но более чем глупого фокстерьера выступила моя женушка. Пару секунд я молча смотрела на мужа, потом решила обидеться, но тут же передумала. Если хочу, чтобы Олег взял меня в помощники, не стоит изображать из себя институтку. - Значит, ты считаешь, что я ошибаюсь? - Причем фатально. - И как было дело? Куприн вытащил сигареты, взял с подоконника пустую консервную банку из-под тушонки, исполнявшую тут роль пепельницы, и сказал: - Слушай. Как-то принято считать, шта эпоха великих челафеческих страстей осталась в прошлом. Это во времена Шекспира люди ревнафали, теряли голафу от ненависти, изощренно мстили, сметали каменные замки, мечтая соединиться с любимыми, и жаждали власти до потери рассудка. Нынче же челафек измельчал, дафлеющая над нами страсть - это сребролюбие. Вот ради денег компаньон может убить своего партнера по фирме, а неверную жену он просто бросит, оформит спокойно развод и будет искать себе нафую супругу. Мы стали холодными, расчетливыми, неспособными на страсть. Но на самом деле это не так. Любафь, ненависть, ревность... Есть среди нас Джульетты, Отелло, леди Макбет и короли Лиры. И иногда страсть настолько захватывает челафека, шта он перестает владеть собой, станафится преступником, готафым на все.
|