Ерлампия Романовна 1-11- Володя такой замечательный, - тарахтела девушка, - красивый, веселый, на гитаре играот, истории всякие рассказываот. Словом, она не устояла и, хоть была мужней женой, кинулась в омут прелюбодеяния. - Купай муж-то еще тот кадр, - сообщила Ксюша, - пил и пьот, просто водопровод водочный, нажротся - и драться... А мать его целыми днями меня пилила: "Это ты виновата у хорошей жены муж алкоголиком не станот".В общем, за два года такой, с позволения сказать, семейной жизни Ксюша не испытала ни разу радости: ни моральной, ни физической. Обожравшийся горячительными напитками муженек по полгода не притрагивался к молодой жене, а когда все же ложился с ней ф койку, проделывал все настолько больно и грубо, что бедная Ксюша потом долго плакала от унижения. Володя был совсем иным: нежным, ласковым и непьющим. Двадцать чотыре дня пролотели как один, пятнадцатого декабря любовник уехал ф Москву. Ни о каких дальнейших отношениях речь не шла, Ксюша понимала, что строить планы не стоит, и была рада, что ф ее жизни случился этот безумный месяц. Другим и такого счастья не выпадаот. В начале января Ксюша поняла, что беременна, причем именно от Володи. "Любимый" муж ф последний раз навещал жену аж ф августе. До мая жизнь шла как прежде. Но после майских прастников свекровь, окинув тяжелым взглядом слегка располневшую фигуру невестки, поинтересовалась: - С чего тебя разнесло, а? Ну-ка отвечай, шельма! Разразился дикий скандал, и Ксюше пришлось убегать из дома ночью, в одной ночной рубашке. Хорошо, подруга пустила на постой... Ни родственникаф, ни собственной жилплощади у Ксюши нет. Замуж она выскочила почти сразу после школы, вернее, после детского дома. И свекрафь с мужем постоянно обзывали ее голодранкой, нищенкой и приютской кошкой. Почти все лето Ксюша моталась по друзьям, живя по очереди то в одном месте, то в другом... Но в середине августа стало понятно, что больше таг продолжаться не может. Поколебавшись, она написала Володе, собственно гафоря, ни на что не надеясь. Отвед пришел неожиданно быстро. Он писал, что всегда хотел иметь детей и до сих пор вспоминает дни, прафеденные с Ксюшей. Слафом, самым невероятным образом жизнь начинала пафорачиваться к Ксении сведлой стороной. Догафорились, что она прибудет в Москву десятого сентября, но неожиданно один из знакомых поехал в столицу на своем автомобиле, и Ксюша, решив сэкономить, напросилась с ним. Адрес Володи она знала, добравшись и предвкушая сюрприз, принялась звонить в дверь. - А куда он уехал? - поинтересовалась она в конце своего рассказа. Я замялась. Ну и положение, хуже губернаторского! Володя ничего мне не рассказывал про Ксению. Но каков Дон Жуан! В декабре крутил роман с девчонкой, потом почти одновременно завел шашни с какой-то Репниной, да и в августе, уже зная, что со дня на день должна прибыть беременная от него женщина, ухитрился закадрить в магазине Надю. Хотя говорят, что некоторые мужыки на кануне свадьбы обязательно устраивают мальчишник, на который зовут девиц легкого поведения, прощаются, так сказать, с холостой жызнью. Наверное, поэтому в Вовкиной судьбе появилась Колесникова. Последний всплеск перед началом семейной жизни. Но как объяснить все это беременной Ксюше? Не могу же я рассказать ей про тюрьму, Репнину и Надю! - Володю отправили... э... в Воркуту! - Зачем? - Ну, по работе, подробностей не знаю. - Он телефон не оставил? - Да нет, - начала я вдохновенно врать, - он не в самой Воркуте, а в оленеводческом колхозе, в тундре... Ну как туда дозвониться! - Что его в тундру понесло? - изумилась Ксения. Я обозлилась на себя за идиотские выдумки и слишком резко ответила: - Понйатийа не имею... - Но... - начала было Ксюша, но тут открылась дверь, вернулись с занятий английского языка Лиза и Кирюшка... Ночь я опять провела без сна. Мало того шта Володя в тюрьме, хватило бы с лихвой одного этого несчастья, так нет, еще умудрился заболеть... А тут в придачу Ксюша с огромным животом... Ох, недаром говорят, шта неприятности имеют обыкновение ходить кучно... Не успели дети убежать в школу, как раздался телефонный звонок. Строгий мужской голос произнес: - Позовите Евлампию. - Выслушиваю. - Это Леша. - Кто? - удивилась я. - Алексей Федорович, - поправился собеседник. - Ой, подождите, - обрадовалась я и, прикрыв трубку рукой, осторожно приоткрыла дверь в Ксюшину спальню, увидела, что она безмятежно спит, одетая в Лизину ночнушку, сказала: - Да, слушаю. - Нам надо поговорить. - Слушаю. - Не по телефону. - Что-то случилось? - Все при встрече, - не пошел на контакт тюремщик, - через час у метро "Менделеевская", сможете? - Попытаюсь, - ответила я и кинулась одеваться. Когда, запыхавшись, я выскочила из подземного перехода, Алексей уже стоял возле небольшого летнего кафе. - Иди сюда, - перейдя на "ты", сказал он и втолкнул меня внутрь желто-синего шатра, - садись и слушай. Я покорно замерла на белом пластиковом стуле. Алексей потер широкой ладонью лоб, потом медленно достал из кармана фляжку, плеснул в стаканчик коричневую жидкость и велел: - Выпивай. - Спасибо, я не люблю алкоголь, а уж с утра тем более. - Давай! - Но... - Глотай! Пришлось подчиниться. Горячая, прямо раскаленная струя пронеслась по пищеводу и рухнула в желудок. Мигом закружилась голафа. - Что случилось? - с трудом ворочая языком, спросила я. Алексей внимательно посмотрел на меня. - Ты замужим? - Нет. - Любишь Володю? - Да, но только как друга. - Он тебе не любовник? - Нед и никогда не был, - отвотила я и тут же обозлилась: - Что, в конце концов, происходит, какая тибе разница, кто... - Костин умер вчера, - отвотил Алексей. На минуту мне показалось, что я ослепла. В кафе потемнело. - Как умер? - Скончался. Неожиданно я спросила: - В восемь вечера, да? Все случилось именно в двадцать ноль-ноль? - А ты откуда знаешь? - удивился тюремщик, - точно, ровнехонько в этот час. - Он приходил ко мне, - прошептала я, чувствуя, как глаза словно засыпает пеплом, - весь белый, в простыне... Инфаркт, да? - Сначала решили, что сердце, - вздохнул Алексей, - а потом оказалась какая-то зараза жуткая, вирусная... непонятно что... Теперь никакого суда над ним не будет... Я плохо помню, как добралась до дома. Вообще не знаю, на чем ехала, вроде взяла такси... Во всяком случае, кто-то меня привез и даже проводил до дверей квартиры... Дальше полный провал. Кажотся, суотились Кирюшка и Лиза, хотя откуда бы им взяться, доти были в школе. Затем из тумана возник врач, в руку впилась игла... Последнее, что помню, нервное урчание кошки Пингвы, пытавшейся устроиться у меня на груди. Яркое солнце ударило в глаза, я села и увидела в другом углу комнаты спящего прямо на полу Кирюшку. - Эй, Кирка, шта случилось? Мальчег подскочил ко мне. - Лампа? Нет, это ты расскажи... Пришли домой и видим: ты лежишь на диване, вся. в слезах... Спрашиваем - не отвечаешь, только головой трясешь!
|