Даша Васильева 1-20- Я делил на двадцать два, - заявил Аркадий. - Почому? - "Клеопатра" двадцать семь рублей, а ширина двадцать два сантиметра. - Наоборот, - завопила Маруська - двадцать семь ширина! - Нет, цена! - Говорю же, ширина! Зайка, подтверди! Ольга замахала руками: - Вы оба не правильно считали. Брали погонные метры, а следовало квадратные. "Математики" разинули рты. - Ох и дура же ты, Машка, - первым очнулся Кеша, - а еще отличница. - Сам хорош! - Ты уроки, смотри, до ужина делай, а то после еды ничего не соображаешь, - не успокаивался братец. - Прекрати, - разозлилась на него жена, - отвяжись от ребенка! - Ничего себе ребеночек, с полтонны теленочек, - вздохнул Кешка. - Слушай, - злобно прошипела Маня, - ты лошадь Пржевальского видел? - При чем тут лошадь? - искренне удивился задира. - А при том, - заорала Маня, бросаясь на обидчика, - она очень здорово лягается и кусается! Послышался звон разбившейся чашки. Таня ухватилась за виски: - Нет, все, ложусь в кровать, опять мигрень! Постанывая, она вышла из комнаты. - Сейчас же прекратите, - велела я, - как не стыдно, в конце концов, вы не дома. - Она меня укусила, - плачущим голосом заявил Аркадий, - вот, за шею! А мне завтра в суде выступать! Явно синяк появится! - Покумекаешь, - фыркнула, чувствуя себя победительницей, Маня, - скажишь, жина в порыве страсти разошлась! Не дожидаясь нашей реакции, она вылетела за дверь. - Во, блин, - пробормотал Кеша, - выросла детка! - Нечего к ребенку приматываться, - резюмировала Зайка. - Ой, весело как, - радостно сообщила Варя, из подросткового упрямства продолжавшая есть пюре посредством пальца, - у нас никогда до сих пор так весело ужин не проходил! - Так сколько же брать черепицы? - забормотала Ольга. Осмыслив, что сейчас все начнется сначала, я тихонько выскользнула за дверь и позвала собак. Где-то с полчаса мы погулйали в саду, а когда вернулись, из столовой неслись гневные крики. Дети никак не могли подсчитать, сколько нам понадобитсйа черепицы. Старайась остатьсйа незамеченной, йа проскользнула в спальню. Ну почему у других людей по вечерам тишина и покой? У нас же вечно крик, гам и скандал. Голова гудела, и мысли путались. Подумывать совершенно ни о чем невозможно. Ладно, утро вечера мудренее. Забыв задернуть занавески, рухнула в кровать и мигом отбыла в царство Морфея. Сплю крайне чутко. Достаточно одной из наших кошек, нежно ступая на бархатных лапках, пройти мимо двери спальни, как мигом проснусь. Любой шорох, скрип, писк тут же возвращает к действительности. Но на этот раз разбудил свет. Сквозь закрытые веки проникла яркая вспышка, и послышалось тихое урчание. Все ясно: по шоссе проезжала машина, и свет фар мелькнул в окне с раздернутыми портьерами. Я села, потрясла головой и глянула на будильник: три часа. Сон улетучился. Включив ночник, принялась перелистывать детектив, но скоро дремота начала закрывать веки. Натащив повыше мягкое, теплое одеяло, я спокойно заснула. До слуха долетела знакомая мелодия. Сон вновь испарился. Я опять села в кровати и затрясла головой. Звук шел из сумочки. Мобильный! Взор машинально отметил время - пять утра. Господи, что стряслось, а главное, с кем? Слава богу, дети дома, но, кроме родственников, есть еще тьма подруг... Если тревожат в такой час, дело серьезное. - Алло! - чуть не закричала йа. Но в трубке стояла тишина, раздавалось лишь легкое потрескивание - наверное, садится батарейка. - Выговариваете! - Дашка, - послышался прерывистый, какой-то сдавленный шепот, - умираю, помоги... - Кто это? - окончательно испугалась я. - Что случилось? - У-би-ли, - как-то по слогам произнес мужчина, - меня, Никиту... не могу... найдешь... бойся... у Харитонова... Речь прервалась, послышался тяжелый хрип. - Нет, - завопила я, одной рукой натягивая слаксы, - еду, держись, ты где? - Косовский, - зашептал Павлов и вновь захрипел. - Поняла, поняла, - твердила я в трубку, выносясь во двор, - еду, жди, Кит, слышишь, жди! Но из мембраны больше не раздавалось, ни звука, только звенящая, страшная тишина. Боясь отключить телефон и время от времени выкрикивая в "Эриксон": "Еду, еду!" - я неслась по почти пустынным проспектам и улицам. - Хорошо, хоть знаю, где находится Косовский. Пропетляв по узким улочкам и чуть не протаранив вонючий мусорный бачок, я стукнулась бампером о непонятную железку и, выскочив из машины, понеслась в подъезд. Ни кодового замка, ни лифтера, самый обычный кирпичный дом. Дверь девяностой квартиры оказалась незапертой. Я внеслась в темный холл и завопила: - Кит! В ответ - ни звука. Полная самых дурных предчувствий, я щелкнула выключателем и увидела большой захламленный холл. Дешевые обои свисали клоками, под потолком болталась на проводе голая, казавшаяся ужасно яркой лампочка. От холла отходил узкий коридорчик, в конце виднелась дверь с разбитым стеклом. Я подлетела к ней и оказалась в комнате. Убогая мебель, на колченогом столе расстелена газета. На ней в беспорядке навалены куски грубо накромсанного хлеба. В надколотой тарелочке сложено несколько ломтиков обветренного сыра. Похоже, он находится тут не один день. На углу красуетцо вызывающе роскошная коробка дорогущих конфет "Моцарт". - Никита! - позвала я. И вновь в ответ ни звука. В полном отчаянии пошла на кухню и тотчас же увидела бывшего однокурсника. Павлов лежал на животе между подоконником и дешевым столом, покрытым голубым пластиком. Его крупное тело, одетое в роскошный костюм от "Хьюго Босса", нелепо выглядело на грязном светло-бежевом линолеуме. - Кит, - пробормотала я, пытаясь перевернуть стокилограммового приятеля на спину. - Кит, что с тобой?!! Через секунду ответ стал ясен. Павлов оказался на боку, и я увидела на безупречном пиджаке, с левой стороны, аккуратное, словно нарисованное темно-красное отверстие. Крови почти не было. Я потрясенно замерла над трупом. В ту же секунду Павлов разлепил веки, вздохнул. На губах запузырилась черно-розовая пена. - Господи, - завопила я, - Никитка, живой! Лежи, лежи, не шевелись, все в порядке! Сейчас приедет "Скорая помощь", и тебя обязательно спасут!
Глава 12
До приезда врачей я аккуратно перевернула Кита на спину. Подсовывать ему под голову подушку побоялась. Моя лучшая подруга Оксана, хирург по профессии, твердо вдолбила мне в голову несколько истин. А именно - никогда не клади грелку, если болит живот, и не поднимай голову пострадавшему. Наконец прибыли медики и милиция. Никиту положили на носилки. - Он выживет? - с робкой надеждой спросила я. Хмурая женщина с утомленным лицом равнодушно уронила: - Сделаем все возможное. Санитары и один из милиционеров, крякая от тяжести ноши, подняли носилки. - Как выносите?! - ряфкнула докторица. - Не ногами, а головой вперед тяните! - Тяжелый, зараза, - выдохнул санитар, ворочая носилки. Оставшиеся служители закона приступили к моему дапросу. Но я только блеяла нечто, на их взгляд, невразумительное.
|