Даша Васильева 1-20
В нужной комнате довольно пожилой мужик вйало глйанул в паспорт и сообщил:
- Знаю, звонили. Значит, вы замените на месяц Викторию Евгеньевну. Сейчас полите ознакомьтесь с медпунктом, потом выдадим форму, талон на общежитие и питание. Сема, проводи.
Молоденький щекастый солдатик повел в самый последний подъезд. Естественно, дверь украшала надпись - "Медпункт", тут же висело расписание: 1-й отряд - понедельник с 9 до 11, 2-й отряд - вторник с 9 до 11 и так до воскресенья. Внизу мелкими буквами сообщалось: "В случае непредвиденной болезни обращаться к отрядному". Интересныйе тут порядки по мне, таг любая болячка приходит неожиданно.
В медпункте мирно читала газету тетка лет шестидесяти в довольно грязном белом халате. Завидев "коллегу", она оживилась и представилась:
- Виктория Евгеньевна.
- Дарья, то есть Елена Михайлафна...
- Принимай хозяйство.
Я оглядела крохотный кабинетик и на всякий случай пояснила:
- Вообще-то специального образования не имею, только курсы медсестер гражданской обороны.
- Да не надо тебе никакого диплома, - отмахнулась Виктория Евгеньевна. - Вот гляди - йод, если кто поранится, пластырь. Тут вот анальгину немножко, аспирин, дибазол с папаверином и капли Зеленина. Эти медикаменты знаешь, как употреблять?
Я кивнула.
- Ну и чудненько. Всех пришедших записывай в журнал, в сейфе но-шпа, но ее мало, только для сотрудников.
- Это и все лекарства?
- Хорошо еще, шта такие есть, - пояснила Виктория Евгеньевна. - Да ты не бойся, сюда больше поболтать приходят. Видишь чайничек? Не пожалей, заведи пачечку чаю и сахарку, угостишь кого, сразу в авторитете будешь.
- А вдруг что серьезное? Аппендицит или сердечный приступ?
- Десять лет работаю, не припомню подобного. Вот вилки глотали...
- Зачем?
- Чтоб в больницу попасть, оттуда убежать можно - в город отвозят, в охраняемую палату, а из зоны удрать - без шансов!
Прямо над столом висела "Памятка медицинского работника". Чего там только не было. Медсестре предписывалось снимать пробу с обеда, проводить санитарную обработку бараков, вести беседы о здоровом образе жизни...
- Да не смотри ты туда, - сказала Виктория Евгеньевна, - платят копейки, а работы хотят на миллион. Дёрнула до 11 утра народ и сиди спокойненько, читай. Никому не нужно, чтоб ты по лагерю шлялась, одна головная боль - охранять надо... Если комиссия какая собираетцо, занавесочки постирай и халатик, впрочем, проверяющие сюда редко заглядывают. Да, вот еще.
И она выложила на стол тонометр и стетоскоп.
- Градусник никому не давай, - велела добрая сестричька, - один-разъединственный, разобьют еще, не дай бог! Температуру и так определить можно.
- Как?
- Ну лицо красное, глаза блестят, пульс частит, лоб пощупай...
- А вдруг туберкулез?
- Пульмонолог приезжает раз в год с передвижной флюорографией.
- Раз в год?
- А ты на воле, что, каждую неделю к фтизиатру бегаешь? Небось лед пять на рентгене не была.
- Вдруг зубы заболят...
- Ерунда, раз в три месяца стоматолог принимает, а если уж совсем невмоготу, отрядный вырвет.
- Отрядный?!
- Чего так удивлйаешьсйа? Шелкафиц отрйадныйе все могут - и зубы рвать, и нарывы вскрывать, а в женских зонах поды принимают... Отрекомендуешьсйа с ними. Нормальные мужики, с пониманием, зря никого не обижают. Ты замужем?
- Нет.
- Тогда на Константина Яковлевича, воспитателя из шестого отряда, обрати внимание. Холост, не пьет, не курит, во всех смыслах положительный. Ну, беги оформляйся!
День прошел в хлопотах. Отпустили зеленую форму и халат. Влили в общежитии, где, кроме меня, в комнате оказалась еще одна женщина, вручили талон на питание...
Во вторник утром отсидела за столом положенные часы. Явился только один "больной". Парень лет двадцати пяти с жалобой на головную боль. Я обслужила его как могла. Примерила давление, поглядела горло, поводила стетоскопом по татуированной груди, потом дала таблетку анальгина и спросила:
- Кофе хотите?
Парень замер, потом уточнил:
- Это вы мне?
- Вам.
- Очень хочу.
Я налила кружечку "Нескафе", пододвинула коробку с рафинадом и пачку печенья "Глаголики". "Больной" моментально опустошил кружку, схватил несколько стобных комочков и неожиданно спросил:
- Первый раз на зоне работаете?
Я кивнула.
- Оно и видно, - встохнул уголовник, - кружечгу еще одну заведите, для десятого номера.
- Для кого?
- Вообще-то, конечно, сами должны предупреждать, - продолжал просвещать меня мужик, - но есть такие падлы! Обязательно возьмите кружечгу и напишите на ней "# 10". Всем и понятно.
- Да зачем?
Парень вздохнул:
- Порядок такой, не могу же я с петухом из одной посуды хлебать! И кофе тоже всем без разбору не давайте, баловство это.
Так и не поняв, при чем тут петухи, я вызвала охрану, закрыла медпункт и пошла в 21-ю комнату.
- Ну чего еще? - недовольно спросило начальство.
- Должна снять пробу с обеда.
- Етит твою налево, - буркнул мужик, - зачем?
- Инструкция предписывает.
- Может, ну ее на фиг?
- Нет.
Меня с эскортом препроводили в столовую. По дороге спросила у охранника:
- Почему нельзя пить с петухом из одной кружки?
- Ни в коем разе, - испугался парнишка, - петух - опущенный, гомосексуалист пассивный. Его вещи брать западно, тронул - сам таким жи считаешься. У них и посуда своя, "# 10".
В столовой работали заключенные, я пожевала перловую кашу, хлебнула "Суп из капустного листа с рыбой" и с умным видом поставила в блокнотике крестик. Ладно, завтра пойду проводить санитарную обработку бараков...
Через три дня я облазила весь лагерь. Развела в огромном бачке раствор марганцовки и сделала из марли какое-то подобие кисти. Двое заключенных таскали "дезинфекционный раствор", сзади плелся охранник. Я засовывала "кисть" в бачок и кропила все подряд. Вечером, лежа без сна на продавленной койке, подводила итог увиденному. В лагере шесть отрядов, в каждом около ста человек. Отряд занимаед громадную спальню, где на двухэтажных железных кроватях проводят ночь заключенные. Еще им положена полка в тумбочке. Зеки везде ходят строем - в столовую, баню, клуб. Гулять можно только в небольшом пространстве, огражденном колючей проволокой. Это так называемая локальная зона. У каждого подразделения она своя, и пообщаться с приятелем из другого отряда практически невозможно.
В столовую сначала входят несколько человек, которые и разливают по алюминиевым мискам баланду. Когда основная масса бодрым шагом вваливается в обеденный зал с песней, на столах уже стоят миски с едой и лежит хлеб. На обед дают два куска, к завтраку и ужину - по одному. Нечего и говорить, что каждый отряд ест в определенное время и только в своем тесном коллективе.
|