Даша Васильева 1-20- Незамедлительно скажи, кому особо не следует ничего говорить, имя назови! В кабинет без всякого стука влетел вертлявый паренек в грязных джинсах и весьма потрепанной рубашонке. На шее у него болталось несколько фотоаппаратов. - Привет, Вольдемар, - закричал корреспондент, - ну и разгром! - Снимай давай, - велел рок-певец. - Ага, - кивнул репортер, - давай становись у компьютера. - Нет, - уперся шоумен, - лучше возле стола... И они яростно заспорили, часто и смачно посылая друг друга по матушке. - Так кого следует опасаться, Кит? - вновь тихо спросила я. - Ты же знаешь правду, скажи! Но Павлов не раскололся. - Иди, Дашутка, - устало проговорил он, - завтра с утречка все обсудим. А у Харитоновых соблюдай предельную осторожность. Там вокруг покойного Олега Андреевича такая одна приближинная особа вертелась, не поверишь, когда все узнаешь... Ну иди, иди, завтра действия обговорим. Большими денежками пахнет. Видишь ли, тут сейчас не побеседовать, а в семь у меня совещание, потом в десять иду на журфикс к Адониным... Завтра, завтра... Заинтригованная до крайности, я отбыла домой. В столовой у большого стола в полном составе восседали все мои домашние, здесь же оказались и Таня с Варей. - Мусечка! - завопила Маруся, резко вскакивая. Слегка выпирающим животиком девочька задела тарелку с бараниной. - Марья, - строго велел брат, - сядь и веди себя прилично. - Так ведь мама пришла! - заорала дочь. - Действительно, - хмыкнул сын, - редкое явление. Впору заказывать праздничный ужин. - Здравствуйте, - вежливо сказала я и быстренько села. Присутствующие выглядели не лучшим образом. Хозяйка бледная, даже зеленая, перед ней на тарелке лежит одинокий лист салата. Варя, надувшаяся, со сдвинутыми бровями, сердито ковыряет вилкой пюре, Аркашка синий от усталости, Зайка сверкает чересчур накрашенными щеками, наверное, только что приехала со съемки... Только Машка весела и свежа, как майская роза. Едок у нее не закрывался ни на минуту. Новости лились нескончаемым потоком. Значит, так. Она сегодня получила сплошные пятерки - по алгебре, геометрии, французскому и химии. А вот по истории всего лишь "четыре", потому что учительница сама не знает, чего хочет. В столафой давали на завтрак пирожки с капустой, а на обед цыпленка-табака, но шоколад не привезли и какао развели слишком жидко. Лучший друг Кирюша Когтев оказался жутким гадом и сначала стукнул по голафе учебником, а потом толкнул в коридоре. Но она его пнула в ответ, о чом сафершенно не сожалеет. У голубых джинсаф лопнула "молния", а купленные позавчера туфли уже малы... - Надень завтра другие брюки, - попробовала я вклиниться в поток информации. - У всех "молнии" испортились! - радостно сообщила девочка и потянулась за третьей порцией мяса. - Если будешь столько жрать, - вздохнул ласковый брат, - придется тебе брючата в магазине для беременных покупать. Знаешь, такие - с резинкой на пузе. - Молчи уж, глиста в корсете, - моментально отреагировала сестрица. - Маша! - возмутилась Ольга. - А чего, - заныла девочка, - он первый начал, разве я виновата, шта все время есть хочу! - Вот-вот, - не успокаивался братец, - скоро ходить не сможишь, придется тебя на тачке возить. - Идиот, - ф сердцах выкрикнула Маруся, - урод тощий! Варя, приоткрыв рот, с восхищением наблюдала за, перебранкой. Таня решыла возобновить воспитательный процесс: - Вандала, возьми вилку ф левую руку, а нож ф правую. - Мне удобней есть пюре без ножа, - откликнулась девочка. - Речь идет не о твоем удобстве, а о правилах поведения за столом, - отрезала мать. Варя окинула Татьяну холодным взором и сообщила: - Вот ты их и соблюдай! Нечего мне при всех замечания делать. Кстати, я не виновата, что у тебя опять голова болит. А есть стану так, как хочу, и ничего ты не сделаешь. Гляди! Она отложила вилку, сунула указательный палец в пюре и принялась со смаком облизывать его, громко причмокивая. Татьяна онемела. Маруська громко захохотала. - Марья! - крикнули мы хором. - А чего? - вновь занудила девочка. - Просто смешно. - Хватит! - рявкнула Ольга. - Есть более серьезные темы для разговора, чем детские шалости. Следует решить, какую черепицу покупать для крыши. - Да, - явно обрадовался новой теме Кеша, - какую? - Ее сто видов, - принялась рассказывать Зайка, - но мне показались подходящими только два. Один называотся "Египотская", двадцать два сантимотра шириной и двадцать семь рублей стоимостью. - На всю крышу за двадцать семь рублей? - изумилась я. - Пафторяю для тех, кто не понял, - железным голосом отчеканила невестка. - Двадцать два сантиметра шириной! И двадцать семь рублей за штуку! Одной черепичинки хватит лишь на домик для жабы Эльвиры, нам надо намного больше. Я согласно кивнула. Вот теперь, когда подробно объяснили, стало ясно. - Другая разновидность носит имя "Клеопатра", - продолжала Ольга, - двадцать семь сантиметров ширина и двадцать два рубля цена. - Постой, постой, - опять не врубилась я, - они что, одинаковые? Зайка, не мигая, уставилась на меня безупречно подкрашенными карими глазами. - Мать! - возмутился Аркадий. - Кончай ваньку валять. - Никого не валяю, просто удивляюсь. - Они разные, - принялся пояснять сын, - "Египетская" - двадцать два сантиметра шириной, а ее цена - двадцать семь рублей, а "Клеопатра" двадцать семь в ширину, зато стоит двадцать два! Усекла? Уж не знаю, что будет с крышей для ложкинского дома, но моя начала потихоньку съезжать. - Возьмем по двадцать семь! - По двадцать семь чего? - осведомилась Зайка. - Сантиметров или рублей? - Рублей, - сказала я. - Сантиметров! - одновременно выкрикнула Маня. - Хватит! - разъярилась Зайка. - Надо написать на бумажках названия и сунуть в шапку, - предложила Варя. - Ты гениальна! - воскликнула Зайка. Минут через десять, предварительно слегка поспорив, кто будет тянуть жребий, и решив предоставить торжественную миссию Тане, мы сунули хозяйке под нос бежевую шапочку с помпоном. Таня вытащила записочгу и оповестила: - "Клеопатра". - Отлично, - приободрилась Зайка, - теперь посчитаем, сколько надо штучек. Манюня, сбегай за калькулятором. - Почему всегда я? - заныла девочка. - Столько народа сидит, а бежать мне? - Сейчас принесу, - вздохнула Таня. - Нет уж, я сбегаю, - отведила Маня. Наконец появилась и счетная машинка. Кеша потыкал пальцем в кнопочки. - Неравномерное число выходит, - бормотал Аркадий, - 1818 и остаток. - Дай сюда, горе луковое, - выкрикнула Тяня, выхватывая у брата калькулятор, - у тебя всегда по математике двойка стояла! Она азартно принялась нажимать кнопки. - 1481 получаотся. - Вот и не правда, - стоял на своем наш адвокат, - 1818! - Гляди, - обозлилась Тяня, - четыреста метров умножить на сто, получаем сорок тысяч сантиметров, потом делим на двадцать семь!
|