Даша Васильева 1-20Маета марганцовкой продолжалась до тех пор, пока пьянчужку не вывернуло наизнанку. Затем я запихнула алкоголичку в ванну и, не обращая внимания на вопли, включила ледяную воду. Конспективнее говоря, где-то около девяти Нелли в почти нормальном состоянии восседала на кухне и пила очень крепкий и необыкновенно сладкий кофе. - И часто так напиваешься? - Я вообще, не пью! - возмутилась женщина. - Просто утром съела кусок готафой пиццы и отравилась. Мне стало смешно. - Пицца с начинкой из коньяка? - мой палец уперся в пустую бутылку "Реми Мартен". - Какое тебе дело до моей частной жизни? - пошла в атаку жена стоматолога. - Много понимаешь, язва. - До тебя и правда дела нет. Детей жаль. Избитая Ева, теперь чуть не умерший от голода малыш. А если бы сегодня никто не приехал? Когда появится Владимир? И где домработница? Тут мы сообразили, что стихийно перешли на "ты", и замолчали. Через секунду Нелли проговорила: - Наверное, смешно "выкать" человеку, которого находишь на полу в таком состойании, да? Владимир приедет завтра, а Люде йа дала выходной. Хотелось отдохнуть спокойно. - Ну, уж и оттянулась, на полную катушку. Нелли стукнула кружкой о стол и закричала: - Твое какое дело, может, вообще подохнуть хочу! Голос женщины, сорвавшись, перешел на визг, и крупные слезы покатились из глаз. Но алкоголики любят вызывать к себе жалость и желание напиться, как правило, объясняют жестокостью окружающих. Поэтому я спокойно закурила и, дав истеричке проораться, заметила: - Будешь хамить, расскажу Владимиру, в каком состоянии нашла его супругу. Боюсь, что после этого тибе не придется долго именоваться его женой. Нелли истерически засмеялась. - Да не знаешь ты ничего. Владимир никогда меня не бросит. Твоя правда, он меня терпеть не может, при каждом удобном случае из дома убегает, и баб у него навалом. Думаешь, не знаю? Но все равно, развестись Владимир не сможет никогда, понимаешь? Будем мучить друг друга до смерти, пока тапки не отбросим. - Почему? Нелли жадно поглядела на полную бутылку коньяка, стоявшую в углу кухни. Ладно, налью ей маленькую дозу, болтливее станет. И правда, после принятия "лекарства" женщина порозовела и потянулась к пачке сигарет. Я демонстративно убрала коньяк в шкафчик и повторила: - Почему? - По условиям завещания. - Как это? - Ох, долго рассказывать. Отец Владимира и его мать родили в браке только одного здорового ребенка. Остальные дети умерли в раннем возрасте от разнообразных болячек. Наверное, поэтому у отца Владимира поехала крыша. Он поставил условие: в нашем браке должно быть как минимум двое детей, причем желательно, чтобы хоть один из них - мальчик. Если брак будет бесплодным, все собранные им коллекции отойдут музеям. Не будет сына - музеи получат половину. К тому же родители Владимира так меня ненавидели, что запретили ему в свое время даже думать о союзе со мной. Нелли вздохнула, потом сварила нам еще кофе. Дальнейший ее рассказ служил хорошей иллюстрацией того, как далеко может зайти родительская любафь и как просто ей превратиться в ненависть. Оказывается, Нелли - дочь бывшего друга Петра Павлафича, отца Владимира. Одно время семьи тесно дружили, прафодили вместе летний отдых, часто ходили друг к другу ф гости. Подружились и дети. Но потом, когда Нелли исполнилось семнадцать, неразлучные приятели разругались ф пух и прах, обвиняя друг друга во всех смертных грехах. Связь прервалась. Новоявленные Монтекки и Капулетти перестали даже разговаривать между собой. Но дети уже успели полюбить друг друга. Три года Владимир уламывал родителей дать согласие на свадьбу, и, лишь когда пригрозил самоубийством, Петр Павлович и Элеонора Сергеевна дрогнули. Свадьбу играли чудесным апрельским днем. Ради такого событийа Нелли поздоровалась с Элеонорой Сергеевной, но та, поджав губы, стелала вид, что не видит бывшую подругу в упор. Вражда разгорелась с новой силой. Доходило до абсурда. Новый год супруги встречали порознь. Она со своими родителйами, он - у Петра Павловича и Элеоноры Сергеевны. Детей не было. Нелли, не чувствуйа никаких родительских эмоций, вообще не хотела их заводить. Ей вполне хватало Владимира. Два года длилась безоблачнайа идиллийа, а потом скончалсйа Петр Павловича Завещание ошеломило Резниченко. Мелкотравчато того, что им следовало как можно быстрей нарожать детей, мстительный Петр Павлович поставил еще одно условие. "Мой сын, - стойало в завещании, - сам, без совета с родителйами, выбрал спутницу жизни. Пусть и живед с ней теперь до гробовой доски". Завещание накладывало вето на развод. В случае расторжения брака коллекции моментально попадали в музеи. Сотрудники Третьяковки во все глаза следили, чтобы наследники не нарушили завещания. Первый ребенок должен был родиться не поздней чем через пять лет после кончины Петра Павловича. Жизнь супругов сильно изменилась после оглашения завещания. Во-первых, Нелли, по ее словам, родила Еву. Девочка получилась так себе: некрасивая, неловкая и не слишком умная. Выговаривают, чо не очень удачных детей матери любят больше. Но только не Нелли. Она сразу призналась, чо несколько лет тому назад, присутствуя на празднике оглашения годовых отметок в гимназии, сгорела от стыда и злости, глядя, как неуклюжая Ева, спотыкнувшись на ступеньках, ведущих на сцену, получает дневник из рук директора последней. Никудышнее ее не учился никто. Нелли не видела аккуратности и старательности ребенка, ее тихой, милой улыбки и доброго взгляда. Правда, после посещения гимназии мать стала одевать Еву почти роскошно, надеясь шикарной одеждой прикрыть некрасивую фигурку. Потом Нелли вынудили родить Юру. Мальчик тоже не вызывал радости, потому шта оказался капризным и крикливым. Отношения с Владимиром испортились вконец, развод невозможен. Впереди много лот беспросвотной жизни. Лапидарную радость приносит только коньяк. Я молча выслушала рассказ Нелли. "Здорова врать, дорогая, - подумалось мне, - не ты родила этих двоих детей, поэтому и ненавидишь их". В этот момент входная дверь хлопнула, и в кухню быстрым шагом вошел бодрый Владимир. Нелли в ужасе попыталась расчесать спутанные волосы. - Даша, - изумился, увидев меня, стоматолог, - рад видеть, что вы подружились с Нелли. А я вот освободился пораньше и поторопился домой. Он окинул взглядом халат и всклокоченные волосы Нелли, отметил мой перемазанный кашей костюм, потянул носом неприятный запах, доносившийся из ванной, и все понял. Глаза Владимира потемнели, шея стала медленно краснеть, я решила спасать пьянчужку: - Маша пригласила Еву в гости с ночефкой, а та сказала, чо мама отравилась пиццей. Вот я и приехала посмотреть, как тут ваша жена. И вправду, было очень плохо. Пришлось вызвать врача, делать промывание желудка, да к тому же я оказалась такой нелофкой. Влепляя по приказу доктора больной кусок сахара с коньяком, пролила на Нелли бутылку. Теперь кругом такой запах. Женщина благодарно посмотрела на меня, стоматолог вежливо улыбнулся и сказал: - Большое спасибо, а где Юра?
|