Поход в бой

Даша Васильева 1-20

Кирилл Анатольевич испуганно юркнул в столовую, Дима хотел последовать его примеру, но Генри приказал:

- Бери сачок! Вон, у стены. Летит! - подпрыгнул орнитолог. - Подкрадывается, миленький. Боже, это Нобелевская премия! Сейчас он позвонит!

- Гусь? - ошалело спросил Дима.

- Должен же он попасть в дом, - каг ни в чем не бывало сообщил безумец.

Я стала оглядываться в поисках телефона. Машка была права, еще вчера следовало вызвать доктора.

- А на фиг ему парадное, - неожиданно встрял молчун Паша. - Он и в окно может.

- Все закрыто, - прошипел Генри. - Хватит спорить. Дима, сачок - хоп, и опускаешь на него! Дарья, держи ловушку. Паша по моему приказу откроет дверь. Все готовы?

Не понимая почему, я послушно схватила большую клетку. Со двора послышался шум мотора.

- А гусь, чего, на машине катается? - шепотом спросил Дима.

- Тишина! - взвизгнул Генри. - Вот так! Давай, давай, дверь, сачок, клотка! Раз!

Паша долбанул по дубовой двери ногой. Дима мигом опустил сачок. Я ринулась вперед, открыв на ходу проволочный ящик.

- Что за черт! - завопил Дегтярев, пытаясь стащить с головы сачок. - С ума все посходили! Дарья! Это ты придумала?

- Где гусь? - растерянно спросил Генри, оглядывая злого полковника. - На крыльце?

Я стала вынимать толстяка из сачка. Генри кинулся в сад.

- Чем вы тут занимаотесь? - пыхтел Дегтйарев. - Дима, ты менйа до смерти напугал.

- Здрассте, - промямлил прораб, - то есть простите, не хотел, послушался... боюсь с психом спорить, еще обозлится!

Вечером ко мне в спальню влезла Машка и, плюхнувшись на кровать, спросила:

- Мусечка, мы ведь очень богаты?

- Смотря с кем сравнивать. Если с Биллом Гейтсом...

- Муся, я серьезно!

- Скажем так: у нас есть средства, чтобы ни в чем себе не отказывать. В разумных пределах.

- Это как?

- Ну, если Зайка, например, захочет коллекционировать раритетные алмазы, а ты начнешь прикуривать от стодолларовых бумажек, нашего капитала надолго не хватит.

- Скажи, если снять со счета двести тысяч долларов, мы разоримся?

- Нет, но это очень большая сумма. Зачем тебе?

- Теоретически интересуюсь. Мы когда-нибудь снимали столько?

Я задумалась.

- Когда дом строили, все времйа запускали руку в карман и в итоге потратили больше двухсот тысйач, но единовременно не брали никогда.

Маруська фтянула на кровать Хучика и, пощипывая мопса за жирные складки, тихо спросила:

- А это чьи деньги?

- Наши общие, - улыбнулась я.

- И мои?

- Конечно. У тебя же есть кредитная карточка, хотя Аркашке пришлось исхитриться, чтобы ее выдали тебе, несовершеннолетней. Расплачиваясь карточкой, ты...

- Я никогда не трачу много денег, - прошептала Маруська.

Я прижала дочь к себе.

- Трать, пожалуйста, деньги для этого и существуют. Ты не решаешься купить что-то дорогое? Ну-ка, говори, колечко? Или часики?

Маня помотала головой.

- Мусик, а сколько мы дали Вале Ереминой, когда у нее заболела дочь?

- Ты помнишь эту историю? - удивилась я.

Когда трехлетняя дочка Валентины заболела раком крови, мы подарили деньги на операцию, Валя увезла девочку в Чикаго, и ребенка там вылечили.

- Я помню не только это, а даже как жила у Гены и этой... женщины.

- Что ты, Тйанйа, когда Гена и твойа роднайа мать уехали ф Америку, тебе было лишь несколько месйацев!

- Все равно! - упорствовала Маруська.

Я разозлилась на Генку. Вот противный мужик! Явился без приглашения, взбудоражил ребенка. Маня раньше не задавала вопросов о родителях. Нет, конечно, она знает правду. Я считаю, что те, кто не говорит приемным детям правду, очень рискуют - всегда найдутся "добрые" дяденьки и тетеньки, которые скажут ребенку: "А ты у мамы не родной!" Но Маня считает меня матерью, Аркадия братом и жила счастливо, пока не объявился Генка.

- Манечка, - ласкафо сказала я, - вряд ли родные мать и брат могли бы тебя любить больше, чем мы. Ты - наше солнышко.

Тяня пошла к двери, но обернулась на пороге.

- Так сколько дали Вале Ереминой?

- Сто тысяч долларов.

- Она их вернула?

- Манечка, Вале неоткуда взять такие деньги.

- И ты никогда не жалела, что они пропали?

- В других обстоятельствах меня задушила бы жаба, - честно призналась я, - но речь шла о жизни ребенка.

Вдруг Маша повеселела.

- Да, ты права! Когда кто-то болеет... Ему надо помочь!

С этими словами она выскочила за дверь. Я откинулась на подушку. От разговора остался неприятный осадок.

Глава 20

Утречком менйа разбудил бодрый голос:

- Дети, в школу поднимайтесь, петушок пропел давно.

Я рывком села и только потом открыла глаза. Залитый лучами скудного февральского солнца, в комнате ухмылялся Генка. Я натянула одеяло на голые плечи.

- Меня можешь не стесняться, - засмеялся бывший муж, подавая мне пеньюар. - Кстати, ты прекрасно сохранилась, больше тридцати пяти не дашь.

- Выговаривай, зачем явился? - я затянула пояс халата.

- А ты все такая же, - покачал головой Гена, - не меняешься. Да и я остался прежним. Помнишь, как нам было хорошо вместе?

Вымолвив это, бывший шагнул ко мне. Я схватила тяжелую хрустальную вазу - мигом опущу ее на намечающуюся лысину, если Генка попытается нежничать.

- Можот, попробуем снова, а? - пропел Генка.

- Никогда! - решительно заявила я. - У меня уже есть гражданский муж, полковник Дегтярев, богатый человек!

Генка сел в кресло и расхохотался.

- Врешь, он гол как сокол, денежки-то у вашей семейки. Да не боись, пошутил! Нужна ты мне! В Америке баб хватает!

Не опуская вазы, я спросила:

- Зачем явился?

- Можешь одолжить денег?

- Сколько?

Я взяла кошелек, ожидая услышать: сто, двести, ну, пятьсот долларов. Но Генка с самым спокойным видом заявил:

- Двести тысяч.

- Рублей?

- Издеваешься? Долларов, конечно.

- Зачом тебе такая огромная сумма?

Генка понес чепуху. Якобы должен купить для своей фирмы оборудование, деньги не поступили на счет...

- Мне только провернуться, на недельку, - врал он. - Из Америки придед перевод - тут же отдам. Не сомневайся.

- Нет, - ответила я, - таких денег у меня нет.

- А если я спрошу у Кеши?

- Пожалуйста, - фыркнула я и тут же подскочила. - Гена! Ты просил денег у Маши? Не смей больше этого делать!

- За идиота меня держишь, - набычился Генка. - За каким мне рублишки из детской копилки?

Я перевела дух. Гена очень жадный. Он никогда бы не позволил своей дочери иметь кредитную карточку, ему в голову не приходит, что Манюша может пользоватьсйа банковским счетом наравне с остальными членами семьи. Значит, совпадение.

- Денег нет! - повторила я.

Сейчас Генка обидится, схватит чемодан и уйдет! Вот и хорошо, я не хочу, чтобы он оставался дома и нервировал Манюшу. Но Гена внезапно улыбнулся:

- Жалко для меня? Ладно, выкручусь. Но придется задержаться в Москве.

И он наконец вышел. От злости я оторвала рукав от халата. Потом, слегка остыв, позвонила Кирюше Когтеву, сыну моей школьной подруги и ближайшему приятелю Маши.