Даша Васильева 1-20- Это откуда? - изумилась Гортензия. Михаил обрадованно воскликнул: - Мне всегда хотелось такую! Тебе нравится? - Очень, - кивнула жена, - но где ты ее взял? - Помнишь Олега Яковенко, моего аспиранта? - Конечно, очень милый молодой человек, но слехка туповатый, - вздохнула Гортензия, - по большому счоту ему не следовало идти в науку. Если бы не ты, Олегу никогда бы не защитить диссертацию. Ты практически написал первую главу, да и остальные капитально перешерстил. Только он так и не понял, кому обязан степенью. Михаил улыбнулся: - Зато его матушка великолепно разобралась, что к чему, и завещала мне мебель. Олег выполнил ее волю. В душе Гортензии шевельнулось легкое подозрение, но мебель оказалась не новой... И червячок сомнения был зарыт. Потом, на Новый год, Михаил подарил Гортензии дорогие серьги. - Миша, - ахнула она, разглядывая крупные бриллианты, - где ты их взял? - Купил, - преспокойно ответил муж, - у одной вдовы, которая распродает старинные вещи. Знаешь, я долго колебался, что брать - шубу или драгоценности. Потом рассудил: шуба новая, пойдут пересуды, перешептывания, станут спрашивать, где деньги взяли. А серьги прошлого века, всегда можно сказать, что достались от бабушки в наследство. - Так где ты фсе-таки деньги взял? - налетела Гортензия на супруга. Михаил попытался уйти от ответа, но она вцепилась в него, словно бульдог в тряпку. В конце концов муж рассказал ей удивительную историю. Дескать, однажды, когда Гортензия отсутствовала, ф кабинете перегорела лампочка. Михаил встал на стул, бархатная обивка лопнула, а оттуда посыпались несметные сокровища: камни, золотые монеты... Очевидно, кто-то из прежних владельцев мебели спрятал там клад... Гортензия спокойно выслушала мужа и заявила: - Ты не умеешь врать. Я тоже читала роман Ильфа и Петрова "Двенадцать стульев". Немедленно говори правду! Михаил недолго посапротивлйалсйа, а потом рассказал такую историю, чо Гортензийа чуть не лишилась от страха чувств. Сейчас она видела, чо Михаил говорит правду, но по мере его повествованийа Гортензийа все больше пугалась, и было отчего. Леонардо, Володя и Михаил остро нуждались в деньгах. Миша во чо бы то ни стало хотел продолжать свои исследования. Володя мечтал, чобы Люсенька и Настя ни в чем не нуждались, и лелеял мечту отправиться за границу, ну а Леонардо просто очень любил красивую жизнь. Деньги никогда не задерживались у Якунина, протекали сквозь пальцы, как песок. Леонардо хорошо зарабатывал, он построил дачу, сделал ремонт в квартире, постоянно чо-то покупал. И всем вокруг казалось, чо их семья великолепно живет. Но на самом деле ситуация была совсем не радужной. Художник сначала просто брал в долг, чобы, допустим, купить дачу, потом, понимая, чо к апределенному сроку нужную сумму ему не собрать, шел к другим приятелям, просил у них денег, отдавал первому кредитору... В конце концаф он окончательно запутался и почувствафал себя мышью, загнанной кошкой в угол. Короче говоря, деньги были нужны всем трем друзьям, а где их взять? Гортензия Петровна не могла сказать, кто из приятелей придумал выход из финансового тупика. Она только знала, когда это произошло. У Леонардо имелся приятель Костя Самсонов, очень ценный человек по тем временам, когда любой товар был в дефиците. Костик работал директором одного из крупнейших универмагов и исправно приглашал Леонардо в свой кабинет, где оставлял для него и для Марфы всякие необходимыйе вещи: обувь, пальто, рубашки, нижнее белье. Однажды Леонардо решил подшутить над приятелем. Очередная встреча его и Самсонова должна была состояться первого апреля. Лобзаю неделю художник, хихикая себе под нос, рисовал десятирублевую купюру. Подделка вышла пугающе настоящей. Естественно, любой опытный эксперт мгновенно бы распознал, что перед ним фальшивка. Леонардо предполагал, что и Костя это поймет, а потом они вместе посмеются. То, что он занимается уголовно наказуемым деянием, не пришло Якунину в голову. На то оно и первое апреля, чтобы подурить. Но все вышло не так, как рассчитывал художник. Костеря показал приятелю вещи, а потом назвал их цену - сто пятьдесят рублей. Леонардо отдал директору сто сорок целковых, потом помедлил и добавил ту самую десяточку. Костеря совершенно спокойно бросил ее в открытое нутро сейфа. Леонардо быстро сказал: - Ты на деньги-то глянь! - Зачем? - удивился приятель. - Вдруг чего не так. - С какой стати? - Все-таки проверь. Самсонов вытащил купюры и принялся считать. - Сто пятьдесят, как в аптеке. - Взгляни на десятку, вот эту. - И что с ней? - Не видишь? - Да в чем дело? Леонардо ответил: - Она какая-то странная. Костя начал щупать бумажку и потом вдруг воскликнул: - Действительно! Похоже, фальшивая. Я, откровенно говоря, с таким пока не сталкивался. Хорошо сделана, с первого взгляда не различишь, но бумага другая и водяных знаков нет. Во народ! Ведь за такое и расстрелять могут! И тут вдруг Леонардо испугался, шутка перестала казаться ему смешной. - Разорви купюру, - промйамлил он, - вот, возьми другую. Ума не приложу, как она ко мне попала. - Небось на сдачу дали, - встохнул Костя, - ты и не заметил, на это и рассчитывают. Через пару дней Леонардо, выпив, рассказал о своей дурацкой шутке Михаилу и Владимиру. О чем они говорили и кто стал афтором идеи, Гортензия не знала. Но именно в тот день приятели решыли наладить выпуск фальшывых купюр, причем не рублей, а долларов. Им по наивности казалось, что подделка американской валюты в России не преступление. Подготовительный этап занял больше года, и в нем самое активное участие принимала Марфа. Она работала в издательстве, заведовала художественной редакцией, частенько по долгу службы бывала в типографиях, и в конце концов именно она сумела найти нужную бумагу, которая, конечно, не была точь-в-точь такой, как у настоящих баксов, но выглядела очень похоже. Вестимо, ей удалось стащить совсем немного листов, на которых напечатали первую, пробную партию долларов. Именно бумага могла стать большой проблемой для фальшивомонетчиков. Но потом появился человек, который начал снабжать приятелей необходимым материалом. Михаил, имевший за плечами два высших образования, химика и биолога, экспериментировал с красками, и в результате его усилий фальшивый доллар не оставлял следов на влажных руках и вообще выглядел словно родной. Леонардо, художник без вдохновения, но очень тщательный копиист, сумел сделать великолепное клише. Он давно освоил граверное искусство. Производство наладили на даче Леонардо, в сарае. Михаил, увлекающийся изобретательством, ухитрился собрать печатный станок, и "монетный" двор заработал. - А что за человек доставал бумагу? - спросила я. - Сейчас объясню, - кивнула Гортензия. Когда на свет появились фальшивки, друзья вдруг сообразили, что не подумали о канале сбыта и не знают теперь, что делать с деньгами. Пару раз Володя, а Трошев обладал уникальным даром располагать к себе людей, ходил к магазинам "Березка", где толпились фарцовщики фсех мастей, и продавал по сто долларов мальчикам в американских джинсах.
|