Даша Васильева 1-20- Это шта? - Летучие мыши, - спокойно объяснил Киса, - они иногда такой звук издают. Висят себе в углу, потом ноют, небось голова болит. - Ой! Я страшно их боюсь! - завопила я. Но Киса уже перестал воспринимать звуки, его взлохмаченная голова склонилась над столом. - Пи в квадрате... - забормотал он. - Теперь умножым... Я молча ушла. Каждый день в мерзких Вербилках приносит новые неприятные сюрпризы! С одной стороны, я знаю, что летучие мыши не способны нанести человеку вред, с другой - панически их боюсь.
***
Клавдия Якунина оказалась маленькой, слегка расплывшейся женщиной, очевидно, давно плюнувшей на свой внешний вид. Волосы ее были собраны в неаккуратный хвостик, на лице полностью отсутствовала косметика, застиранный, некогда ярко-красный халат отнюдь ее не красил. Свой истинный цвет он сохранил лишь вокруг пуговиц, фсе остальные части стали бледно-серыми, а босые ноги хозяйки, скорей фсего никогда в жизни не делавшей педикюр, торчали из мужских шлепок с надписью "Пума". - Штудируете, - сказала она. Я хотела снять босоножки и была остановлена Клавой: - Так ступайте, недосуг мне полы мыть, грязи и без вас полно. Оказавшись в крохотной кухоньке, я втиснулась на узенькую скамеечку, положила на столик конверт и сказала: - Это вам. Извините, что не сразу принесла, только Сергей адреса не сказал, лишь имя ваше произнес: Клара. Клавдия открыла конверт, заглянула внутрь и протянула: - Не пойму никак. Вы бы все по порядку рассказали. Я объяснила ситуацию. Хозяйка молча меня выслушала, потом отодвинула деньги. - Заберите, это не мое! - Как же так? - удивилась я. - Сергей четко сказал: "Отдай Кларе". - Вот и ищите ее, - с неожиданной злостью воскликнула Якунина, - Клару эту. - Разве вас не так зовут? - Клавдия я. - Но многие переделывают это имя в Клару, - залепетала я. - С какой дури мне подобными глупостями заниматься? - презрительно ухмыльнулась Клава. - Сейчас идиотог полно! Вон у нас соседка была Зина, а стала Стэлла. Во смех! Нот уж, как крестили, так я и хожу. Имя мне мама выбирала, с ним по жизни до конца и пойду. - Помилуете, а вы не знаете, какую Клару имел Сергей в виду? Якунина села за стол и мрачно сказала: - Кто ж в его бабах разберется? Я давно им счет потеряла! Если шеренгой их поставить, она от Москвы до Питера протянется. - Простите... - Чего уж там, - махнула рукой Клава, - я привыкла. Мы давно только на бумаге мужим и жиной считались. - Сергей жил в этой квартире? - Нет. - Где же он обретался? - Понятия не имею. Я ему после смерти Леонардо не нужна оказалась. Эх, вторую такую дуру поискать, - грустно заговорила Клавдия, - думала, он меня любит, а потом разобралась: он Леонардо мстил. Дескать, смотри, на ком я женился. Подумываете, приятно? - Помилуете, я не понимаю, о чем речь. Внезапно маленькие потухшие глаза Клавы наполнились слезами. - Что ты вообще в этой жизни понимаешь? Небось, горя не знала! Клава уронила голову на стол и завыла. Тщедушный хвостик сальных волос начал трястись. Я сидела тихо. Очень хорошо знаю, что истеричные личности рыдают обычно при свидетелях, наедине с собой им плакать неинтересно, нет зрителей. Поэтому успокаивать истеричгу не надо. Любое проявление заботы или сочувствия вызывает новый витог стенаний. Лучше сделать вид, что вы ничего не слышите, и буря стихнет. Клава повсхлипывала, потом подняла голову. - Что ты о моей жызни знаешь? Явилась сюда Клару искать! Ткнула гвостем ф больное! Мне стало неудобно. - Не со зла же! Я хотела деньги вам отдать, думала, вы в них нуждаетесь. - Точьно! - снова с истерической нотой в голосе взвизгнула Клава. - Очень даже нуждаюсь! На хлебозаводе я пашу, в третьей смене стою, только эти не возьму! Они для другой приготовлены. У-у-у-у... Я встала, налила в кружку воды и поставила перед бабой. - Выхлебайте. Клава толкнула фаянсовую емкость, украшенную цветочками. - Не хочу! - И не надо, - согласилась я, - ладно, прощайте, еще раз извините. - У-у-у, - выводила Клава, стуча ногами по полу. Мне стало противно. Только что она сказала, что Сергей с ней давно не живет, а теперь закатывается в припадке. К сожалению, встречаются особы, для которых истерика смысл жизни. У нас в институте когда-то работала Света Протопова, так она довела весь коллектив до нервного истощения. Она принималась визжать по каждому поводу, любое событие - радостное, печальное - вызывало у нее море слез и вопли. Осмысливая, что ничего не узнаю, я встала и пошла к двери. - Стой! - выкрикнула Клава. - Кому говорят, вернись! Я собралась было спокойно ответить: "Пойдите в ванную и умойтесь", - как мне в голову полетела кружка. С детства я обладаю плохой реакцией, поэтому не успела отскочить в сторону. Довольно увесистая чашка ударила меня прямо в глаз. Из второго посыпались искры, я попыталась уцепиться за стену, краем сознания отмечая: падаю. Но не сумела удержаться на ногах и медленно сползла на пол. Клава бросилась ко мне. - Ой, я не хотела! Случайно в вас попала! Господи, вот ужас! Сиди, сиди, сейчас йод принесу. Но я встала на ноги, дошла до ванной и глянула в зеркало. Фаянсовой кружкой трудно убить человека. Максимум, что можно устроить, - это сотрясение мозга, что, конечно, тоже достаточно неприятно. Если стукнуть такой чашкой по черепу посильней, посуда просто расколется. - Ерунда, - вырвалось у меня, - даже синяка не останотся. - Вот, - воющим голосом вывела истеричька, - я ужасно перенервничала, чуть сознания не лишилась! Как же вы неаккуратно! - В каком смысле? - не поняла я. - При чем тут моя аккуратность? Это ведь вы в меня запустили кружкой и чуть не убили! - Можно было и увернуться! - звенящим голосом заявила Клава. - Знаете, какая у меня тяжелая жызнь? Знаете? - Нет, - безнадежно сказала я, ощущая легкое головокружение. - Так слушайте! - взвизгнула она. - Сейчас расскажу. Если бы у меня не вертелось все перед глазами и нашлись бы хоть какие-то силы, я бы моментально ушла. Но дикая усталость словно придавила меня тяжелым ботонным блоком. - Сергей женился назло Леонардо, - принялась вещать Клава. Я молча добрела до кухни и плюхнулась на стул. Пусть говорит шта хочет, я хоть в себя немного приду. - Отец Сергея, - бубнила Якунина, совершенно не обращая внимания на мое состояние, - был художником. - Каковое странное имя, Леонардо, - невольно удивилась я, - он иностранец? Клава хмыкнула: - Ага, как же! Леонардо Иванович Якунин. Дед Сергея тоже был художником, совершенно ненормальным, вот и назвал сына в честь Леонардо да Винчи, решил, что он должен стать гениальным живописцем. Я невольно заинтересовалась ее рассказом и стала вслушываться ф торопливую, нервную речь женщины, не умеющей ясно излагать свои мысли. К сожалению, очень часто родители заставляют детей реализовывать свои собственные мечты. Когда я работала репетитором, то иногда советовала мамам:
|