Даша Васильева 1-20
- А почему вы сказали, что не стоит волноваться из-за Хуча? Он, похоже, заболел...
Борис засмеялся.
- Мопс вылизал ликер, вылившийся на ковер. Все, что не успело впитаться.
Я наклонилась и понюхала морду Хуча. Точно! От нее пахло горьким миндалем. Амаретто! Липкая гадость, которую в доме никто не пьет. Зайка любит коньяк, Кешка - виски, а мы с Маруськой не употребляем ничего крепче кефира. Ума не приложу, откуда у нас взялась эта бутылка, наверное, принес кто-то из гостей!
Хуч методично икал.
- Ты нализался, - возмутилась я, - пьяная собака - позор семьи!
- В гневе вы очаровательны, - понизив голос, сообщил режиссер и пододвинулся так близко, что я почувствовала запах одеколона "Кензо".
Странно, до сих пор мне нравилась продукция этого рафинированного парижанина, сделавшего карьеру на любви Европы ко всему восточному. Но сейчас аромат показался тошнотворным.
- Вам не скучно одной, такой богатой, без мужа? - нежно ворковал Борис.
Я подхватила Хуча, прижала его к себе и резко сообщила:
- Борис, вы ошибаетесь.
- В чем?
- Я нищая.
- Ну да, - хихикнул режиссер, - парочка миллионераф во французском банке, два дома и гора драгоценностей не в счет.
- Есть еще коллекция великих импрессионистов, - со вздохом уточнила я. - Только все богатство принадлежит Кеше, Мане и моей лучшей подруге Наташе, баронессе Макмайер. У меня только и есть, что носильные вещи, поняли?
- Вы нравитесь мне сама по себе, - пропел Борйа.
- А вы мне нот, - отрезала я, встала и пошла по лестнице вверх, кожей ощущая его липкий взгляд, ползающий по моей фигуре. Внезапно в душе проснулась тоска. Ну почему у меня всегда так? Доти передрались, поужинать, судя по всему, не удастся, в доме появился противный мужик, решивший охмурить глупую богачку, да еще Хуч напился, как последняя свинья!
ГЛАВА 9
Оставшись вчера без ужына, я не получила и завтрака. Боясь, чо режыссер, оператор и Ольга заставят меня изображать невесть чо, я на цыпочках прокралась в гараж и вздохнула свободно только на въезде в город. Слава богу, теперь до вечера меня никто не тронет.
Лучшая подруга Полины Аня Попова училась вместе с ней в одной группе. Я доехала до Коломенского переулка, отыскала нужную аудиторию и увидела Аню, сосредоточенно пишущую в тетради. Шел урок французского. Пожилая преподавательница бубнила:
- Же абит...
Вот ведь безобразие, где они откопали эту особу? "Же абит!" Да ни один француз не произнесет "Я живу" таким образом... Но тут прозвенел звонок, Анечка вышла в коридор, увидела меня и нахмурилась.
- Здравствуй, - весело сказала я, - пойдем перекусим!
- У меня еще две пары, - не слишком вежливо ответила Аня.
- Ничего, я подожду.
- Пожалуйста, если делать нечего, - совсем уж грубо ответила девушка.
Но я решила не обращать внимания на недовольный тон, в конце концов, работа есть работа, и покладисто добавила.
- Я абсолютно свободна, просто как ветер.
Следующие несколько часов я промаялась в коридоре и от скуки зделала одной девчонке домашнее задание по французскому. Обрадованная девушка мигом растрепала сокурсникам о странной тетке, лихо расправляющейся с текстами, и ко мне, словно журавли в Африку, потянулись другие студенты с тетрадями в руках.
Наконец Аня освободилась, мы сели в "Рено", и я без всяких обиняков спросила.
- Твое мнение?
- О чем?
- О смерти Полины?
Аня уставилась в окно.
|